(Февраль 2013)
Все знают, кто такие хакеры. Сейчас для большинства это слово звучит почти как преступники. Но так было не всегда. И ныне изначальный смысл термина хакер понемногу возвращается. Желательно понимать, почему это важно.
Во все времена всякая власть с опаской и подозрением относилась к компетентным людям, хорошо знающим свое дело, а потому имеющим тенденцию к самостоятельному мышлению и независимым суждениям. В древности это было свойственно шаманам и магам, с наступлением же эры высоких технологий обостренное раздражение властей стали вызывать так называемые «хакеры».
Сейчас уже никто, наверное, и не скажет, в какой момент к термину хакер прирос криминальный смысл. Обычно в этом принято винить поверхностных журналистов и киношников, не способных провести грань между пытливым исследователем-профессионалом и каким-нибудь кракером. То есть безответственным или злонамеренным негодяем, использующим чужие результаты в собственных корыстных интересах.
Для понимающих людей, уважающих изначальный смысл термина, под хакингом обычно понимается процесс проникновения в суть той или иной вещи. Конечный результат процесса – понимание того, «как это работает», что зачастую сопровождается дельными предложениями по улучшению работы. Давно отчеканенная формула «хакеры построили Интернет» в данном контексте – вовсе не преувеличение, а просто констатация факта.
В структурах же, обладающих властью и влиянием (будь то государства или мегакорпорации) понимание хакинга совершенно иное. Хакеров здесь принято воспринимать нормально лишь в том случае, если они работают непосредственно на тебя.
Для всех же прочих «дюже умных» либо уже принята, либо находится в стадии (обычно тайной) подготовки куча драконовских законов. В которых как серьезные уголовные преступления трактуются не только обычные приемы компьютерного хакинга, но даже эксплуатация программ и сервисов с нарушением правил, установленных поставщиком.
Именно по этой причине за компьютерные преступления в судах США ныне выносят несоразмерно суровые приговоры со сроками заключения, намного превышающими наказания за умышленные убийства. А правовая картина в целом пестрит совершенно абсурдными ситуациями.
Типа того, что студент, тихо проникший в сеть колледжа и немного помудривший там над базой данных с оценками, ныне может запросто получить пять лет тюрьмы. А вот если бы он пришел в колледж с кувалдой и просто разгромил серверное оборудование в хлам, то получил бы за свое хулиганство от силы год…
Вряд ли надо объяснять, что налицо совершенно ненормальное положение дел, свидетельствующее о больших проблемах, имеющихся у властей и публики не только с пониманием природы хакинга, но и степени его социальной опасности. К счастью, однако, именно в настоящее время все более отчетливо начали появляться признаки оздоровления ситуации.
Когда не только обычные люди, но даже политики в госструктурах понемногу начинают воспринимать и хакеров, и их значение для общества в корне иначе. Однако процесс этот идет весьма непросто и противоречиво, так что по каждому из отдельных эпизодов сразу и не поймешь, как происходящее воспринимать.
И дабы ясности тут стало больше, полезно рассматривать последние события на общем культурологическом фоне, так сказать. Привлекая известные примеры из мифологии, литературы и истории. А в качестве структурирующего принципа взять известное эссе Хорхе Луиса Борхеса «Четыре цикла».
В этой совсем небольшой по форме, но очень глубокой по мыслям работе Борхес выделил четыре главных, архетипических сюжета, которые с древнейших времен и до наших дней пронизывают всю мировую культуру, повторяясь в самых разнообразных вариациях:
Историй всего четыре… И сколько бы времени нам, как человечеству, ни осталось на этой планете, мы будем пересказывать их – в том или ином виде.
(1) САМОУБИЙСТВО БОГА
Читать «Новая мифология» далее
kiwi arXiv 