«Троил и Крессида» как задача OSINT

( Ноябрь 2025, idb & friends )

Альманах Baconiana издаётся британским Обществом Фрэнсиса Бэкона с 1886 года. В свежем выпуске за 2025 год (Number 262, Volume 2 No 2) опубликована — в переводе на английский — наша статья о роли шифров Бэкона в делах установления исторической правды.

Если в дебаты о подлинном авторе шекспировских произведений привлечь методы «этичного шпионажа», используемые в разведывательной работе, то в итоге — благодаря подсказкам от АНБ США — обретается целый букет сюрпризов. Не только достоверная идентификация реального автора и целый комплекс внятных ответов для особо трудных загадок шекспироведения, но ещё и личные авторские комментарии от Фрэнсиса Бэкона к ответам, выявляемым с помощью OSINT.

Этичный шпионаж и правда типа (А)

Знакомое всем слово «шпионаж» для большинства нормальных людей по умолчанию подразумевает нечто грязное и нехорошее. Тайную слежку и систематический преднамеренный обман, шантаж и предательство, воровство чужих секретов и тому подобные отталкивающие вещи, гордиться которыми в приличном обществе не принято.

Реальность наша, однако, такова, что любое уважающее себя государство непременно имеет в своём составе спецслужбы, занимающиеся шпионажем профессионально и на постоянной основе. Ибо только так ныне мыслится адекватное обеспечение национальной безопасности.

Самый простой и распространённый способ очищать государственный шпионаж от негативных коннотаций — это замена отталкивающих терминов на нейтральные и более привлекательные. Шпионаж именовать разведкой, шпионов — офицерами разведки или разведчиками, а их шпионскую спецслужбу — агентством национальной безопасности.

Но имеется, однако, и не столь примитивный — принципиально иной и куда более изящный — способ превращать шпионаж в честное, нужное и по всему чистое занятие. Называется это OSINT, то есть разведка открытых источников информации (Open Source INTelligence), а для занятий этим делом абсолютно не требуются ни обманы, ни воровство, вообще ничего предосудительного.

В отличие от обычных людей, просто читающих общедоступные материалы для получения интересующей их информации, специалисты OSINT изучают то же самое существенно по-другому. Для шпионов важна реальная ситуация по тому или иному интересующему их конкретному вопросу, а не то, как эту картину принято обычно изображать в общедоступных источниках.

По неслучайному, очевидно, совпадению в толковых словарях принято давать два существенно разных определения слову ПРАВДА. По определению (А) правда это то, как оно есть на самом деле; по определение (Б) — это то, что общепринято считать верным среди большинства людей.

Откуда понятно, наверное, что для задач OSINT интерес представляет лишь правда типа (A). Ну а особые аналитические приёмы и методы, наработанные в разведке для её выявления в общедоступных публикациях с правдой типа (Б), — это, получается, такой универсальный инструментарий, равно пригодный и полезный для всех, кто хотел бы знать реальное положение дел.

Также должно быть понятно и то, что в нашем несовершенном мире довольно часто происходят истории, когда в правду типа (Б) по тем или иным причинам преднамеренно встраивают заведомую ложь — просто многократным её повторением в СМИ, в официальных документах, в речах политиков, знаменитостей и прочих «лидеров мнений» (инфлюэнсеров). А потому могут происходить и занятные ситуации, когда бывший шпион-аналитик, много лет специализировавшийся на OSINT, по завершении государственной службы становится далее вольным журналистом, причём с особым интересом к выявлению и расследованиям именно такого рода историй — где преднамеренная ложь превратилась в правду типа (Б).

То есть теперь аналитику ничто не мешает активно использовать свои профессиональные навыки уже не для обеспечения национальной безопасности отдельного государства, а для восстановления Правды типа (А) в интересах всех. Точнее, для всех тех людей, которым важно знать реальное положение дел, а не то, что общепринято считать «правдой».

Если же говорить конкретно о нашей ситуации, то здесь в руки такому журналисту и OSINT-аналитику попала одна старая и давно забытая всеми книга «Проблема криптографии и истории». Написанная почти сто лет назад авторитетным и знаменитым некогда французским генералом-криптографом Франсуа Картье, эта работа полностью посвящена роли и месту бэконовских шифров среди наиболее строгих, убедительных и проверяемых доказательств в спорах о подлинном авторе шекспировских произведений.

Итогом череды расследований, связанных с малоизвестными фактами и непростой историей этой монографии, стала новая книга «4в1: Маска Шекспира и тайны Бэкона, книга Картье и секреты АНБ» [1]. А ещё некоторое время спустя, благодаря усилиям коллективного проекта idb & friends, появился и специальный веб-сайт 4in1.ws , где помимо собственно книги выложены для ознакомления и изучения массивы всех тех открытых и/или рассекреченных документов, что служили основой расследований.

С большим количеством подробностей об этой работе рассказывала статья «Криптография Бэкона и анатомия самообмана»  [2] в прошлогоднем выпуске альманаха BACONIANA (Volume 2 No 1, 8 Nov 2024). А поскольку обнаруженный в ходе расследований комплекс фактов и документов от АНБ США показал, что деятельность этой крупнейшей в мире криптологической разведслужбы имеет неожиданно много пересечений с бэкон-шекспировской тематикой, было решено продолжить исследование данной области и дальше — теперь уже без опоры на книгу Картье.

В ходе этого нового цикла расследований быстро выяснилось, что в секретных недрах АНБ о Бэконе как подлинном авторе шекспирианы явно имеется более обширная информация, нежели это опубликовано в общедоступных источниках [3]. Однако делиться своей информацией с обществом АНБ не только не желает, но и всячески старается ныне полностью отделить себя от бэкон-шекспировских дебатов.

Попутно, однако, методами OSINT удаётся выявить своеобразные «подсказки от АНБ» для таких проблем и вопросов шекспироведения, которые вплоть до настоящего времени считаются не имеющими ответа. Подсказки АНБ не дают ответов в явном виде, но отчётливо демонстрируют, о каких вещах Агентство предпочитает умалчивать — и тем невольно предоставляет нам указатели для самостоятельных углублённых изысканий.

Ну а далее уже само по себе случилось так, что совершенно особенное место в этих поисках правды типа (А) заняла не самая известная, но весьма озадачивающая — или «проблемная» в терминах литературоведов — пьеса Шекспира «Троил и Крессида». Именно о ней и о распутывании её многочисленных загадок, разными способами выводящих на авторство Фрэнсиса Бэкона, и будет вся остальная часть этой истории.

Джон Артур Пауэлл, загадки Пролога и подпись Фрэнсиса, виконта Сент-Олбана

Тот комплекс материалов [4,5,6,7], что посвящён расследованиям особенностей и вопросов вокруг пьесы «Троил и Крессида», в полном виде опубликован на сайте 4in1.ws и свободно доступен всем интересующимся для ознакомления. Поэтому в данной статье представляется достаточным лишь вкратце обрисовать ключевые моменты и основные итоги данной затеи.

Повышенное внимание к недавней монографии Центра криптологической истории АНБ «Начав с нуля: Американская криптология в годы Первой мировой войны» [8] здесь вызвано целым комплексом причин и взаимосвязей с бэкон-шекспировскими дебатами. Важнейшие из этих причин — не только новые взгляды и оценки историков спецслужбы для давно известных персонажей (вроде супружеской пары криптографов, Уильяма и Элизебет Фридманов), но и появление на сцене героев новых, прежде никогда не упоминавшихся.

Наиболее интересным новым персонажем истории оказался капитан Джон Артур Пауэлл, в годы Первой мировой войны занимавший важный пост офицера по связям между криптографической разведслужбой США и их коллегами в вооружённых силах стран-союзников, т.е. Великобритании и Франции. В довоенное же время (1916-1917 гг) Джон Пауэлл, как выяснилось, был видным сотрудником Департамента шифров в частных Ривербэнкских лабораториях Фабиана, то есть ближайшим соратником совсем молодых в ту пору Уильяма Фридмана и Элизебет Смит Фридман (в будущем ярчайших звёзд американской криптологии).

Поскольку все криптографы Фабиана в довоенном Ривербэнке занимались исключительно разработкой темы бэконовских шифров в старинных книгах Елизаветинской эпохи, понятно, что этими же делами занимался там и Джон Пауэлл. В частности, как специалист по типографско-издательскому делу, в Ривербэнке Пауэлл заведовал собственной типографией Фабиана, где печатались учебные пособия и брошюры, помогающие всем желающим освоить шифр Бэкона и его выявление-дешифрование в текстах старинных книг.

И вот именно в этом — книгоиздательском — эпизоде внимательному читателю, владеющему методами OSINT, несложно заметить, что в тексте исторической монографии АНБ обнаруживается престранное умолчание. Абсолютно нигде на страницах данной работы нет ни единой строки, где имена тех государственных криптографов, которые ранее были сотрудниками Ривербэнка (Дж. Пауэлл, У. Фридман, Э. Смит Фридман), упоминались бы в связи с бэкон-шекспировскими дебатами об авторстве.

Это очень странно, ибо хорошо известно, что во всех прежних исторических трудах подобного рода непременно подчёркивалось, что супруги Фридманы в 1950-е годы выпустили основополагающую экспертную работу «Проверка шекспировских шифров» [9]. Где все идеи о шифрах Бэкона в старинных книгах — и именно так гласит ныне правда типа (Б) — были тотально разгромлены этими авторитетнейшими криптографами-профессионалами.

Также достоверно известно, что и у Джона Пауэлла — как до перехода из Издательства Чикагского университета в Ривербэнк, так и после войны, по возвращении в Чикаго — тоже выходило несколько собственных книг (никак, правда, не связанных с криптографией). А потому возник естественный вопрос: не публиковал ли Пауэлл и в Ривербэнке какие-либо из своих работ?

Довольно быстро выясняется, что да, действительно, как минимум одна такая брошюра в Ривербэнкских лабораториях Пауэллом публиковалась — под названием «Величайший труд сэра Фрэнсиса Бэкона, барона Веруламского, виконта Сент-Олбанского» [10]. Эту небольшую по объёму работу ныне несложно найти в интернете, и именно там обнаруживаются любопытные сведения о Прологе к «Троилу и Крессиде». И о его воистину особенной роли в большой истории про то, как американская учительница-филологиня Элизабет Гэллап в конце XIX века сумела дешифровать великое множество тайных посланий Бэкона в книгах Елизаветинской эпохи. [4]

Если совсем вкратце, то суть этого важнейшего эпизода в следующем. Когда Элизабет Гэллап впервые узнала о хитроумном устройстве двухлитерного шифра Бэкона, ей первой пришло в голову заняться поисками его непосредственного использования в Первом Фолио, самом знаменитом собрании пьес Шекспира издания 1623 года.

И к счастью, благодаря целому ряду удачных наблюдений и интуитивных догадок, для начала своих аналитических изысканий Гэллап сразу же выбрала именно страницу Пролога к «Троилу…» (он единственный во всём толстенном томе занимал отдельную страницу, почти весь был набран курсивным шрифтом и заметно более крупным, чем прочие тексты, кеглем). Поначалу, естественно, поиски зашифрованных посланий на этой особенной странице никаких результатов не приносили. Но затем ей вдруг удалось дешифровать одно слово, за ним другое, третье — и вот, наконец, все эти слова шифра в итоге сложились в такой текст:

Фрэнсис Сент-Олбан, потомок могучих героев Трои, любящий и почитающий этих благородных предков, спрятал в своих трудах «Илиаду» и «Одиссею» Гомера, зашифровав их вместе с «Энеидой» благородного Вергилия, принца латинских поэтов.

Дешифрованный текст, нельзя не признать, получился у Гэллап довольно странный. Но он был явно подписан Фрэнсисом Бэконом, а зашифрован был именно тем способом, который в подробностях описан Бэконом в его книге 1623 года «О достоинствах и приумножении наук»…

Воодушевлённая первым успехом, Гэллап энергично взялась за поиски в книге аналогичных мест, набранных по преимуществу курсивом. И на одной из начальных страниц, где напечатано Оглавление Первого Фолио, или «Каталог нескольких Комедий, Историй и Трагедий, содержащихся в этом Томе», Гэллап выявила и дешифровала куда более интересное послание:

Королева Елизавета – моя настоящая мать, а я законный наследник престола. Отыщите зашифрованную историю, содержащуюся в моих книгах; она раскрывает великие секреты, каждый из которых, если бы он был поведан открыто, стоил бы мне жизни. Ф. БЭКОН.

Подробности этого захватывающего открытия Джон Пауэлл узнал непосредственно от Элизебет Гэллап, которая в ту пору уже несколько лет жила в Ривербэнке по приглашению Фабиана. Собственно говоря, и весь Департамент шифров в Ривербэнкских лабораториях был изначально создан Фабианом ради развития и распространения дешифровальных успехов Гэллап.

Нас здесь, впрочем, интересует не вся эта большая история, а совершенно конкретная тема о множестве загадок вокруг «Троила и Крессиды». Потому что в пьесе этой буквально всё (даже не беря в расчёт зашифрованную подпись Бэкона в Прологе), начиная со странного содержания, не вписывающегося в общепринятые театральные жанры, и заканчивая ещё более странным Эпилогом, вплоть до сегодняшних дней вызывает у исследователей множество трудных вопросов.

Начать следует с того, что практически все дошедшие до нас экземпляры Первого Фолио имеют в своём составе 36 пьес, согласно Оглавлению размещённых в трёх разделах: Комедии, Истории, Трагедии. Однако, Оглавление книги имеет лишь 35 пьес, а произведение, которое там отсутствует — это «Троил и Крессида» .

Исследователи-шекспироведы уже давно пришли к консенсусной гипотезе, согласно которой попытка включения этой пьесы в книгу вызвала конфликт с правообладателем, из-за чего пьесу пришлось из Фолио удалить, а Оглавление напечатать без «Троила...» . Однако, как предполагается далее, в самый последний момент конфликт удалось уладить, тетрадку с пьесой срочно напечатали и вставили «Троила и Крессиду», хотя и несколько неуклюже, первой пьесой в разделе «Трагедии» .

Вся эта гипотеза, спору нет, выглядит вполне правдоподобно, но есть тут, однако, довольно серьёзная проблема. Первое Фолио вышло из печати в 1623, семь лет спустя после смерти Шекспира в 1616. А первое издание «Троила и Крессиды» в формате Кварто, выходившее при жизни Шекспира в 1609, никакого Пролога не имело.

Когда же в формате Фолио 1623 года из-за особенностей встраивания дополнительной тетрадки образовалась ещё одна, абсолютно чистая страница, то её целиком и заполнили текстом Пролога, набрав текст кеглем покрупнее. Практически все шекспироведы согласны, что это типичный «padding» — то есть искусственная вставка для заполнения пространства. Куда меньше согласия в том, откуда этот Пролог вдруг взялся через семь лет после смерти автора…

Среди специалистов, конечно же, в достатке имеется домыслов и гипотез и на данный счёт — как и для множества прочих шекспировских пьес, впервые опубликованных в Первом Фолио. Но все эти гипотезы по необходимости вынуждены прибегать к тем или иным выдумкам о неких имевшихся у издателей «манускриптах Шекспира», которые никто и никогда в глаза не видел. (А в предсмертном завещании Великого Барда, можно напомнить, нет абсолютно ничего ни о пьесах, ни о рукописях, ни вообще хоть о каких-нибудь книгах — ни единого слова.)

С другой стороны, в брошюре от Джона А. Пауэлла (серьёзного военного криптографа впоследствии) приводятся сильные расшифрованные свидетельства относительно того, кто в действительности является тайным автором и Пролога, и «Троила…» , и всех прочих пьес в Первом фолио Шекспира. Благо Фрэнсис Бэкон в 1623 году был вполне жив и здоров.

Более того, в этой же брошюре с подробностями и вспомогательными материалами описано, как через освоение дешифрования бэконовского Пролога к «Троилу и Крессиде» у исследователей открываются возможности для самостоятельного выявления и чтения великого множества новых исторических документов, раскрывающих тайны Елизаветинской эпохи.

Не требуется, наверное, пояснять, что в академических кругах шекспироведов и историков столь неуместную брошюру от Джона Пауэлла полностью проигнорировали и сразу же о ней забыли. Однако ныне, благодаря своеобразным «подсказкам-умолчаниям» от ветеранов АНБ США, в оцифрованных архивах интернета удаётся отыскать и предъявить ещё несколько ривербэнкских публикаций, обстоятельно и методично обучающих чтению шифров Бэкона.

Причём данные пособия подготовлены уже другими, намного более известными государственными криптографами. И что примечательно, пособия эти, помимо помощи в криптографических тонкостях проблемы, тоже помогают разобраться с многочисленными загадками «Троила и Крессиды» .

Гэллап, Фридманы и анахронизмы пьесы о Троянской войне

Дабы степень загадочности этой особо «проблемной» пьесы стала сразу понятна всем и сразу, первым делом полезно привести такую оценку современного (весьма известного в XX веке) литературного критика [11]:

Самая раздражающая и двусмысленная из пьес Шекспира, «Троил и Крессида» поражает современного читателя тем, что это словно документ из современности. Своими расследованиями многочисленных измен, её критическим отношением к претензиям на трагичность, и, прежде всего, её неявным спором между тем, что является существенным в человеческой жизни, и тем, что лишь экзистенциально. Ведь всё это – темы двадцатого века. […] В этой самой мрачной из своих трагедий Шекспир показывает современное, ироничное, нигилистическое зрелище человека низкого, не возвышенного.

Сразу же после этих строк, для сравнения, имеет смысл вспомнить, что в предисловии к самому первому изданию «Троила и Крессиды», вышедшему в 1609 году ещё при жизни Шекспира, эта пьеса многократно представлена как комедия. И более того: «Среди всех его комедий нет более остроумной, чем эта.»

В 1623 году, однако, издатели Первого Фолио не только поместили эту «комедию» в третий, «трагический» раздел тома, но и подобающим образом изменили название — на «The TRAGEDY of Troylus and Cressida»… Но кто так решил? И почему?

Убедительных ответов для подобных вопросов у шекспироведения нет, естественно, поскольку вместо фактов и документов тут у них имеются одни лишь домыслы комментаторов. В текстах тайной биографии Фрэнсиса Бэкона, дешифрованных госпожой Гэллап, ответы автора на данный счёт имеются, конечно. И обстоятельно цитируются в нашем расследовании, соответственно. Но для сегодняшнего шекспироведения уровень достоверности и доказательности у такого рода документов пока что по сути нулевой.

Неожиданно полезными в повышении статуса этих документов оказываются тщательные разбирательства с анахронизмами «Троила и Крессиды». То есть с такими фрагментами в речах героев, которые для времени действия пьесы — эпохи Троянской войны — выглядят абсолютно неуместными.

Наиболее яркий, наверное, тому пример — это неожиданное упоминание лондонских проституток [7] в финальном монологе Пандара, одного из наиболее отталкивающих персонажей пьесы. Или, скажем, в монологе другого персонажа, упоминание десятичных дробей, вообще не применявшихся в Европе до шекспировской эпохи. Или, наконец, в беседе сыновей царя Приама, престранное цитирование Аристотеля [6], родившегося на свет много столетий спустя после Троянской войны.

Аккуратности ради следует признать, что немало подобных анахронизмов исследователи обнаруживают и в других шекспировских пьесах. Как правило, все подобные вещи принято списывать на условности театрального жанра и на вполне обычные авторские огрехи, которые при тщательном анализе можно выявить в текстах практически любых плодовитых писателей.

Но в нашем конкретном случае, однако, речь идёт исключительно о пьесе «Троил и Крессида» . Которая, как уже установлено, определённо имеет в себе скрытые слои и подтексты, отчего и загадки её заслуживают особо пристального внимания.

И дабы к решению этих загадок подойти с удобного — криптографического — конца, полезно опять обратиться к публикациям выдающихся специалистов Ривербэнкских лабораторий. Точнее говоря, к любопытным документам от совсем молодых в ту пору криптографов, Уильяма Ф. Фридмана и его жены Элизебет Смит Фридман. А также к ещё одной, ныне совершенно забытой всеми книге [12], с материалами которой супруги Фридманы весьма плодотворно в Ривербэнке работали.

Книга та называлась «Величайшая из литературных проблем: Авторство шекспировских произведений» , автором её был некогда весьма известный в США историк Джеймс Финни Бакстер, а опубликована она была в 1915 году. Иначе говоря, в ту пору, когда супруги Фридманы не только были абсолютно далеки от мира криптографии, но и вообще были друг с другом не знакомы.

Что же касается исследований Бакстера, то он, задумывая написать эту свою книгу, в спорах вокруг авторства поначалу придерживался скептических и вполне традиционных позиций. Но, подойдя к проблеме как настоящий учёный, решил разобраться с проблемой непредвзято. А потому очень серьёзно занялся не только анализом сведений из дешифровок Гэллап, но и непосредственными проверками реальных дешифровальных способностей этой выдающейся дамы.

Иначе говоря, пользуясь возможностями фотоувеличительной техники, Бакстер буквально побуквенно разбирал такой фрагмент Первого Фолио, где по заявлениям Гэллап было выявлено и дешифровано тайное послание. Затем он составлял иное, собственное «тайное послание» (причём на немецком языке для усложнения задачи) и, применяя двухлитерный алфавит Бэкона, встраивал уже свой текст обратно в тот же самый фрагмент — вклеивая буквы соответствующей формы на нужные места. После чего он фотографировал большой лист для его уменьшения до стандартной формы страницы, а страницу эту отправлял мадам Гэллап по почте — с просьбой её расшифровать.

Все эти проверки (числом не менее трёх) Элизабет Гэллап очень успешно прошла, в точности расшифровав все тестовые задачи. Для Дж. Ф. Бакстера устроенные им испытания стали не только абсолютно убедительным доказательством реально выдающихся дешифровальных способностей дамы, но и решающим фактором в признании авторства Бэкона. Ну а для Уильяма и Элизебет Фридманов, в 1916 году привлечённых Фабианом в помощь работам Гэллап, эти же тесты Бакстера стали ещё и весьма полезным учебным пособием.

Точнее говоря, сначала биолог Уильям Фридман (появившийся в Ривербэнке осенью 1915 и владевший техникой фотографии) по просьбе Фабиана стал изготовлять большие снимки страниц из старинных книг и другие пособия, помогающие осваивать чтение шифра Бэкона. А затем, весной 1916, Фабиан в ассистентки для Гэллап нашёл и привёз из Чикаго молодую филологиню Элизебет Смит.

После краткого обучения принципам двухлитерного шифра эта способная девушка начала самостоятельно и весьма успешно зашифрованные послания вскрывать — с помощью пособий от Фридмана и проверочных тестов от Бакстера. Ну а после этого Смит и Фридман уже совместно стали готовить к публикации обучающие брошюры под общим названием «Величайшее произведение сэра Фрэнсиса Бэкона: Ключи и подсказки для дешифрования» .

Самое же замечательное, что всё это — пособия и листы с расшифровками, лично подписанные будущими знаменитыми криптографами, и подготовленные ими брошюры — все эти документы успешно сохранились (в бумажных архивах Нью-Йоркской публичной библиотеки [13] и в цифровых архивах интернета [14]). И ныне предоставляют реальную картину — правду типа (А) — для понимания того, чем на самом деле занимались Уильям и Элизебет Фридманы в довоенном Ривербэнке.

Для понимания же того, какое отношение данный эпизод имеет к странным анахронизмам «Троила и Крессиды», полезно ещё раз обратиться к книге исследований Дж. Ф. Бакстера [12]. На семи сотнях страниц которой раздел о шифрах Бэкона занимает лишь одну из финальных глав, а основная часть — это подробнейшее сопоставление исторических, текстологических и прочих документальных фактов, свидетельствующих о том, что подлинным автором шекспировских произведений был Фрэнсис Бэкон.

В частности, исследуя странный фрагмент «Троила и Крессиды» с цитированием Аристотеля в беседе троянских принцев, Бакстер обращает внимание на то, что у Шекспира Гектор воспроизводит слова Аристотеля существенно не так, как их обычно принято переводить с древнегреческого в философских трудах. Но именно так — в нетрадиционной трактовке — как их цитирует в пьесе Гектор, переводит Аристотеля в одной из своих философских работ Фрэнсис Бэкон.

Ну а далее, для понимания того, зачем же автор пьесы вставил этот странный анахронизм в слова героев, полезно обратиться к комментарию от самого Бэкона — в его тайной автобиографии, дешифрованной Элизабет Гэллап [15]:

Пьесы мои разнообразны: история, комедия и трагедия. Многие из них играются на сцене, а те из них, что уже опубликованы под именем Шекспира, мы не сомневаемся, снискали себе вечную славу. […] Моё имя никогда не сопровождает ни одну из пьес, но оно часто и отчётливо проступает в зашифрованном виде для тех из острых умов, кто способен переводить с латыни и греческого.

Для тех из острых умов, кто в 1916 году был собран Фабианом в Ривербэнке для развития работ Элизабет Гэллап, задача выявления зашифрованных подписей Бэкона уже не была актуальной. Куда важнее теперь было доказать — на основе тщательно разобранных реальных примеров — что освоить дешифрование тайных посланий Бэкона в принципе способен любой достаточно внимательный исследователь.

Спустя сорок лет, в 1954-1957 гг., супруги Фридманы вместо правды типа (А) решили поведать миру нечто совершенно иное о происходившем некогда в Ривербэнке — коль скоро все основные свидетели к тому времени уже умерли. Понятно, что подготовленные ими в 1916 году учебные пособия и брошюры теперь стали крайне неудобными уликами задуманного обмана, но тут весьма кстати оказались известные феодальные замашки Джорджа Фабиана, который как хозяин предприятия на всех ривербэнкских публикациях ставил лишь одно, своё собственное имя.

Поэтому Фридманы, конструируя новую версию правды типа (Б), в том месте своей рукописи, где речь идёт о довоенных публикациях Ривербэнка (ни одну из которых сам Фабиан не готовил, что подчёркнуто особо), сделали следующий хитроумный ход для сокрытия подлинных авторов брошюр. Честно упомянув авторство коллеги Джона А. Пауэлла, самих себя они скрыли за безликой маской Anonymous [16]:

— Powell, J. A. The Greatest Work of Sir Francis Bacon, 1916
— Anon. Hints to the decipherer of The Greatest Work of Sir Francis Bacon, 1916
— Anon. The keys for deciphering The Greatest Work of Sir Francis Bacon, 1916

Если знать, что уже в 1916 году Уильям Фридман, продемонстрировавший свои выдающиеся способности криптографа, стал главой Департамента шифров в Ривербэнке, а Элизебет Смит (с 1917 Фридман) очень быстро стала одной из ведущих сотрудниц этого департамента, то и без всяких других доказательств здесь можно отчётливо увидеть ложь умолчаний. Как главные сотрудники заведения, Фридманы не могли не знать имена реальных авторов, но решили их, однако, утаить.

О том, что утаить правду тут на самом деле невозможно, наглядно свидетельствует такая цитата — из современной исследовательской книги об истории Ривербэнкских лабораторий. Где автор, сотрудник и историк лабораторий Джон Копец, приводит следующие свидетельства от ветеранов Ривербэнка, живших там ещё при Фабиане и Гэллап [17]:

Хотя Фридманы любили Ривербэнк, в отношении полковника Фабиана у них было много оговорок. Потому что он нарушал многие из своих обещаний, связанных и с выплатой заработной платы, и с признанием авторства опубликованных документов, и с другими подобными вещами. При обсуждении бэконовских шифров Фридманы заявили, что кучу времени работали над трудами Бэкона, и результаты их работы отражены в соответствующих документах. Однако, когда в 1916 году была напечатана их книга «Величайшее произведение сэра Фрэнсиса Бэкона», то автором там значился Джордж Фабиан.

Уильям Ф. Фридман и Эпилог Пандара (конец печальной повести о сводниках, обманах и изменах)

После углублённого ознакомления с тем, как выглядели реальные дела и труды криптографов в довоенном Ривербэнке, должно быть вполне понятно, отчего в новой истории американской криптологии «Начав с нуля»  [8] старательно замалчиваются не только первые публикации супругов Фридманов, но и вообще вся их работа на бэкон-шекспировском поприще. Ибо в свете множества раскопанных и ныне общедоступных документальных материалов уже совсем несложно увидеть, что последняя, самая знаменитая книга Фридманов «Проверка шекспировских шифров» [9] по сути изначально была задумана и сделана как большой обман.

Случайно так получилось или же нет, никто нам не скажет, но расклады событий в жизни Фридманов легли так, что в тот же самый период, 1954-1957 гг, когда супруги совместно готовили эту свою финальную книгу, происходило и ещё нечто важное. На основной работе Уильяма Фридмана в АНБ ему довелось стать центральной фигурой ещё одного, намного более масштабного гранд-обмана. Этот шпионский обман не имел, казалось бы, ничего общего с бэкон-шекспировскими делами, однако по иронии судьбы неприятная для всех правда типа (А) в обоих данных сюжетах начала всплывать тоже практически одновременно — в 2020 году. [2]

Хотя в явном виде это нигде и никем в АНБ не подтверждается, факты, однако, таковы, что именно после официального признания великого шпионского «обмана столетия» с шифраторами Hagelin [18] и ключевой роли в запуске этой операции лично Уильяма Ф. Фридмана, его по-тихому перестали величать «отцом американской криптологии». Так что, если в прежних работах историков АНБ США титул «отец национальной криптологи» применялся к Фридману постоянно, в новой книге «Начав с нуля» ничего подобного не сделано ни разу. Более того, на роль нового «отца» историками уже подобран совсем другой персонаж, полковник Паркер Хитт.

В этой связи полезно отметить, что столь крутые взлёты и падения в судьбе выдающегося криптографа и шпиона Уильяма Ф. Фридмана происходят уже далеко не первый раз. Причём особо чувствительный удар со стороны руководства АНБ Фридман получил, что примечательно, именно по причине одновременных успехов как у суперсекретной операции по ослаблению коммерческих шифраторов Hagelin, так и у открыто опубликованной массовым тиражом книги о «несуществующих шекспировских шифрах».

Ибо активная публичная деятельность Фридмана, явно стремившегося к славе авторитетного криптографического эксперта, вызвала у высшего руководство АНБ очевидную неприязнь и раздражение. Даже сам факт существования АНБ считался в ту пору большой государственной тайной, поэтому в тяге Фридмана к публичным выступлениям были усмотрены потенциал разглашения важных секретов и угроза национальной безопасности.

Вскоре после ухода У. Фридмана на пенсию власти изъяли «для зачистки от секретов» его личную криптографическую коллекцию, которую он собирал всю жизнь, ограничили ему допуски к гостайне, и даже, как подозревал криптограф, установили в его доме подслушивающие жучки. Короче говоря, персонально для Фридмана финал всей его секретной государственной службы обернулся тяжелейшими обидами и разочарованиями.

Историкам криптографии документально известно, что последние лет десять жизни Уильяма Фридмана — вплоть до его смерти в 1969 — были годами не только весьма натянутых отношений с организацией, которой он преданно служил многие десятилетия, но и временем тяжких раздумий. Например, публичную лекцию Фридмана «Шекспир, тайная разведка и государство» [19], которую он прочёл в 1962 году на заседании Американского философского общества, завершали такие – весьма неожиданные для «государственного взломщика» – слова:

Имел ли Шекспир какое-то личное мнение относительно этичности перехвата корреспонденции, относительно тайного сбора такого рода разведданных, и относительно использования этих сведений для ведения общественных дел? Интересно было бы это знать.

Понимал ли он, насколько сложно соединять подобного рода действия с демократическими идеалами свободного и открытого общества? Которое предпочло бы, чтобы его правительство вело все свои внутренние дела настолько открыто, насколько это вообще возможно. А также, чтобы и все внешние или иностранные дела велись в подобной открытой манере…

На этих интересных словах старого шпиона, очевидно адресованных не столько философам, сколько руководству АНБ и государства, самое время ещё раз вернуться к удивительно современной пьесе «Троил и Крессида». Где в конце самого последнего акта, когда все слова вроде бы уже сказаны, а действующие лица начинают покидать сцену, вдруг появляется беспринципный сводник Пандар.

Будучи дядей красавицы Крессиды, Пандар устраивал ей любовные свидания то с троянским принцем Троилом, то с греческим вождём Диомедом. Узнавший правду Троил, уходя со сцены, в гневе проклинает лживого Пандара самыми нехорошими словами. А тот, оставшись на сцене один, произносит в качестве «эпилога» весьма странный, местами даже оскорбляющий зрителей монолог, начинающийся такими словами:

Предатели и сводники! Как охотно пользуются вами, когда вы оказываете услуги, и как плохо вас награждают потом! Отчего это так любят нашу помощь и так бранят наше ремесло?

На страницах наших расследований вокруг Бэкон-Шекспировских шифров с подробностями и документами показано, как Уильяму Ф. Фридману на его шпионско-криптографической службе не раз доводилось бывать и обманщиком, и предателем. И даже сводником, если подобающим образом трактовать эпизод про то, как при непосредственном посредничестве У.Ф.Ф. швейцарская фирма шифраторов Hagelin Crypto AG легла (причём не бесплатно) под американскую разведку.

Иначе говоря, под конец жизни и сильно обиженному властями Фридману довелось остро прочувствовать, как охотно власти пользовались его услугами, и как плохо он был за это вознаграждён. Понятно, что невесёлые аналогии с эпилогом от Пандара приходят тут сами собой. Однако Фридману, судя по всему, эмоционально комфортнее было сравнивать свою долю с биографией Фрэнсиса Бэкона.

Потому что и на Бэконе тоже висело тяжким грузом предательство собственного брата, графа Эссекса, страшную казнь которого он одобрил ради сохранения лояльности королеве Елизавете. Из-за чего потом Бэкон ужасно мучился вплоть до конца жизни, не раз возвращаясь к этой горестной теме в своей тайной автобиографии.

О том, как под конец жизни мучила совесть Уильяма Фридмана, никаких документов у историков нет, насколько известно. Но зато достоверно известно, что в качестве своего прощального послания — на камне надгробного памятника — Фридман оставил надпись, дважды отсылающую к Фрэнсису Бэкону и его двухлитерному шифру. На могильном камне криптографа выбито знаменитое изречение Бэкона «KNOWLЕDGE IS POWER» , а в буквы этих слов двухлитерным бэконовским шифром встроены инициалы Фридмана : W-F-F. [20]

 

Понятно, наверное, что столь выразительное прощальное послание от выдающегося криптографа — это ещё далеко не правда типа (А).

Но также для всех искателей Правды должно быть понятно, что здесь (по выражению Бэкона) «она в зашифрованном виде отчётливо проступает для тех из острых умов, кто способен» постичь суть методов OSINT.

# # #

Источники:

[0] idb & friends, “Troilus and Cressida” as an OSINT Task. BACONIANA, Volume 2 No 2, 8 November 2025, pp 176-190

[1] idb & friends. “4 in 1: Mask of Shakespeare and Mysteries of Bacon, Book by Cartier and Secrets of the NSA” (2023) https://files.4in1.ws/4in1-en.pdf . Оригинал на русском: https://files.4in1.ws/4in1-ru.pdf

[2] idb & friends, Bacon’s Cryptography and the Anatomy of Self-Deception. BACONIANA, Volume 2 No 1, 8 November 2024, pp 104-118. Русский исходный текст: Криптография Бэкона и анатомия самообмана 

[3] Бэкон, Шекспир и рефлекс АНБ «Рубить концы!»

[4] Подсказки АНБ для загадок шекспироведения

[5] Шекспир, криптография и «расследование многочисленных измен»

[6] Аристотель на Троянской войне и «Основатели-предатели» на Доске почёта АНБ

[7] Лондонские шлюхи на Троянской войне и другие загадки истории: [часть 1 из 3]; [часть 2 из 3: Измены ЭСФ ]; [часть 3 из 3: Факты и документы]

[8] Betsy Rohaly Smoot. From the Ground Up: American Cryptology during World War I. Ft. George G. Meade, MD: National Security Agency, Center for Cryptologic History, 2023. На сайте 4in1.ws: BRSmoot

[9] W. Friedman and E. Friedman. The Shakespearean ciphers examined: An analysis of cryptographic systems used as evidence that some author other than William Shakespeare wrote the plays commonly attributed to him. Cambridge, UK: Cambridge University Press, 1957

[10] John Arthur Powell. The Greatest Work of Sir Francis Bacon, Baron of Verulam, Viscount of St. Alban. Riverbank Laboratories, 1916. На сайте 4in1.ws: JAPowell 

[11] Joyce Carol Oates. The Tragedy of Existence: Shakespeare’s Troilus and Cressida. Philological Quarterly, Spring 1967

[12] James Phinney Baxter. The Greatest of Literary Problems: The Authorship Of The Shakespeare Works. New York: Houghton Mifflin, 1915 & 1917

[13] Elizebeth Smith Friedman, early decipherments at Riverbank (1916-06). New York Public Library Manuscripts & Archives Division

[14] Riverbank Publications on Bacon Ciphers https://4in1.ws/files/2/

[15] The Bi-Literal Cypher of Francis Bacon, Deciphered by Elizabeth Wells Gallup. Howard Publishing Company, 1901

[16] William F. Friedman and Elizebeth S. Friedman, ‘The Cryptologist Looks At Shakespeare’, Unpublished Typescript MS. Add. 215, Folger Shakespeare Library, 1955

[17] John W. Kopec, The Sabines at Riverbank: Their Role in the Science of Architectural Acoustics. Woodbury, N.Y.: Acoustical Society of America, 1997

[18] The intelligence coup of the century: For decades, the CIA read the encrypted communications of allies and adversaries. By Greg Miller. The Washington Post, 11 February 2020 

[19] William F. Friedman. Shakespeare, Secret Intelligence, and Statecraft. Proceedings of the American Philosophical Society 106, no. 5 (Oct. 1962): 401–41.

[20] Elonka Dunin, “Cipher on the William and Elizebeth Friedman tombstone at Arlington National Cemetery is solved”  .  Дополнительные подробности см. в материале «Тайны криптографической могилы» .

#