( Апрель 2025, idb@kiwiarxiv )
Продолжение сериала «Время научного гностицизма». Начало см. тут.
Центральная — и особо возмутительная — идея, заложенная в основу всей этой затеи с рассказом о научном гностицизме, звучит, можно напомнить, примерно так. Постижение устройства Времени в терминах физики и математики — это сегодня самый ясный и прямой путь к научному пониманию природы не только нашего Сознания, но и Бога.
Иначе говоря, подлинное понимание природы времени — это прочный фундамент для сведения науки и религии в одно самосогласованное целое. Но в нынешних специфических условиях нашей жизни, однако, это такой фундамент, который представляется равно неприемлемым и для официальной науки, и для иерархов религии, и для тех политических структур, что управляют обществом.
Но не окружающий мир изменяет человека, как известно, а люди и их знания изменяют мир. Изменяют и свою религию, и науку, и социум в целом. Научный же гностицизм, с другой стороны, способен не только внятно показывать людям (в общих чертах), как устроена единая природа Времени, Сознания и Бога, но и объяснить много больше того.
Объяснить, каким образом в большой науке на протяжении столетий удаётся игнорировать давно сделанные важные открытия, помогающие понять единую природу этих вещей. Объяснить, когда и как на протяжении тысячелетий в сферах религии обретались важные знания, помогающие постигать то же самое без всякой математики и физики. А также и то, насколько успешно все эти знания удавалось от людей скрывать.
Объяснить то, наконец, кто именно и по каким причинам всеми подобными делами очень упорно занимается. Дабы люди всегда оставались в неведении о тайнах устройства своей подлинной природы. Начиная с тайны асимметричного и парадоксально раздвоенного устройства человека.
Снаружи маленького и суетливого существа, не понимающего происходящее и вечно озабоченного проблемами жизни. А глубоко внутри невообразимо огромной, всеведающей и неизменно спокойной сущности. Ибо внутри каждого из нас находится сияющий чистый разум Единого.
Единое притягивает человека вечным светом знаний и необусловленной любви. И терпеливо наблюдает [i1], как мы пытаемся восходить к своей высшей сущности — несмотря на все препоны, тайны и сокрытия важнейших ключей…
В сегодняшних условиях интернета, конечно же, более корректно говорить уже не о сокрытии, а скорее о полном забытьи. Ибо все нужные людям знания на данный счёт — вплоть до физики и математики — давно опубликованы и формально являются известными-доступными. Просто для науки (не говоря уже о политиках и их религии) они остаются совершенно не проработанными и не усвоенными. А это всё равно, что знаний таких у людей и нет вовсе.
Ситуацию эту, однако, вполне можно поправить — и вспомнить всё. Начав с гностической физики Времени.
Послания от Тота и Павла
На протяжении весьма длительного периода времени идеи гностицизма было принято трактовать как одну из ересей раннего христианства. Определённые основания, конечно, для этого имелись, коль скоро в первые века становления христианства в текстах целого ряда церковных общин действительно отмечаются отчётливо гностические идеи.
Но идеи эти, важно подчеркнуть, столь же отчётливо отсылают к более ранним источникам, носившим обобщённое название «Герметический корпус». Авторами этих текстов было принято считать Гермеса и его учеников (Гермесом Трисмегистом — т. е. Трижды величайшим — в поздней античности именовали египетского бога мудрости Тота).
Современные ученые-историки и религиоведы вполне единодушны во мнении, что всё это миф. Согласно выводам экспертов, тексты Corpus Hermeticum никак не могут происходить из египетской древности, ибо по целому ряду важных текстологических признаков ясно, что они были составлены тогда же — в период поздней античности.
Тут нет никакого смысла спорить с выводами специалистов (поскольку они вообще не берут в расчёт искусство ченнелинга, то есть способности некоторых людей — каналов — в состоянии транса передавать сюда послания от обитателей тонкого мира, причём передавать их на своём родном языке, с опорой на имеющийся у «каналов» лексикон и понятийный аппарат).
Но совершенно определённо есть смысл привлечь другой — доказуемо чрезвычайно старый и бесспорно подлинный — древнеегипетский документ, согласно всем имеющимся свидетельствам полученный египтянами от их бога Тота. Сегодня неведомо, кем в действительности был этот «бог», но послание его очень плотно пронизано именно теми идеями, которые впоследствии — с подачи древних греков — станут именоваться гностическими.
Документ этот, согласно первоисточникам, был найден высеченным на плите в период первых династий Древнего царства, в одном из храмов, посвящённых Тоту. Спустя некоторое время данный текст стал именоваться «Глава познания всех глав о Восхождении к Свету в одной главе» , а у современных египтологов известен как Глава 64 Египетской книги мёртвых. [o1]
Подробности относительно загадочного обретения данной «Главы всех глав» и более полный её перевод можно найти в книге Там За Облаками (гл 64) [i2] , а здесь достаточно лишь вкратце процитировать наиболее характерные фрагменты тех заклинаний, которые древнему человеку следовало знать при переходе в мир иной после смерти очередного физического тела (человеку же современному для лучшего понимания текста можно пояснить, что диск солнца, дарующего свет и жизнь, в те времена было принято именовать «бог-лев»):
Я есть день вчерашний, и день сегодняшний, и день завтрашний. И я способен возродиться к новой жизни.
Я есть божественная сокрытая душа, создающая богов и дающая пищу божественным сокрытым существам.
Я … выходящий из тьмы. … Я есть правитель царства, и имя моё, под которым я вхожу и выхожу из загробного мира – Хех, властелин миллионов лет и царь земли.
Я творец своего имени. … Могущественный бог получил глаз свой, лицо его излучает свет, моё имя – его имя. Я не подвергнусь разложению, но обрету новое рождение в обличии бога-льва. Я повелеваю жизнью своей.
О бог-лев, ты пребываешь во мне, а я в тебе, твои свойства суть мои свойства.
Я входил как несведущий в тайнах человек, и я вознесусь к свету в обличье наделённого силой духа. И я буду смотреть на свои воплощения, мужские и женские, во веки веков…
Одна из наиболее поразительных особенностей не только истории религии, но и всей современной египтологии заключается в том, что содержание этой замечательной главы, сконцентрировавшей в себе суть гностических учений, практически нигде и никогда не обсуждается. Более того, даже саму Главу 64 в любых рассказах о Египетской книге мёртвых упоминать не принято. Все делают вид, что данного документа там нет.
Почему так происходит, объяснил всем ещё апостол Павел на заре христианства, сколь бы парадоксально это ни звучало. Но только отыскать эти объяснения в традиционных современных текстах Нового Завета не удастся. Ибо их оттуда очень давно и тщательно удалили.
Реальное учение Павла, если брать его непосредственно из исходных текстов посланий апостола на древнегреческом, было пронизано гностическими идеями и подчёркивало необходимость сбросить власть злонамеренных ангелов. Эти незримые «божественные существа» или архонты, которых Павел называет Престолами, Властями, Господствами и Духовными Силами Зла на Высоких Постах – всё это боги разных народов.
Будь они падшие, или же мятежные, или же просто неумелые — не суть важно. Главное, что эти весьма могущественные существа заняли место между людьми и Богом, поработив души человеческие и постоянно вовлекая людей в свои нескончаемые свары. Христос однако (провозглашает апостол) победил их всех. Благодаря учению Христа люди способны избавиться от всех этих вредоносных и/или никудышных духовных посредников, дабы теперь миром напрямую правил Бог…
Люди, читавшие Библию во всех общепринятых переводах, наверняка в курсе, что ничего из этих идей апостола Павла в текстах Нового Завета давно нет. А привлекать внимание людей ко всем этим давно спрятанным фрагментам начали лишь совсем недавно, в XXI веке, в новых переводах исходных текстов от Павла. [i3]
Соответственно, уже из одного этого факта понятно, наверное, что абсолютно ничего из затеи с освобождением от власти незримых архонтов тогда не получилось. Ни у христианских гностиков, ни, тем более, у ортодоксальных христиан, объявивших гностические учения вредной и опасной ересью.
Не получилось это и полтора тысячелетия спустя, когда в эпоху позднего Ренессанса розенкрейцеры и другие основатели современной науки пытались выстраивать свод накапливаемых ими знаний о природе на основе возрождения идей «герметизма и египетской магии» [i4].
Нас здесь, однако, интересует не столько вся эта история в общем — про плотное блокирование гностических идей в основах науки, — сколько вполне конкретные эпизоды, препятствовавшие научному постижению природы Времени. Особо примечательные блокировки такого рода имели место в XX веке — на фоне появления и закрепления в мейнстриме существенно новой физики.
Физическая математика от НЕ-лауреатов
Случилось так, что фактически одновременно с наступлением XX века в мире науки появилась Нобелевская премия, очень быстро поднявшая свой статус до самой престижной награды для любого учёного. В глазах широкой публики нобелевский лауреат сразу же стал обретать ореол светоча мудрости, а среди коллег получал репутацию бесспорного научного авторитета. При этом все деликатные подробности, связанные с выдвижением и объявлением нобелевским комитетом очередных новых лауреатов, по изначально заведённой традиции стало принято тщательно скрывать.
Когда же в самом конце XX столетия было решено впервые раскрыть архивы этой секретной кухни за период с 1900 по 1950 годы, то выяснились довольно любопытные и странные факты. Среди же наиболее странных и труднообъяснимых открытий такого рода оказались, наверное, имена тех учёных, кого коллеги выдвигали на Нобеля наибольшее число раз. Однако премии эти люди так никогда и не получили… [o2]
Абсолютным чемпионом в этом озадачивающем «анти-рейтинге» оказался физик-теоретик Арнольд Зоммерфельд [i5], в общей сложности набравший 84 номинации. За всю полувековую историю этой премии не было не только физиков, но и претендентов в любых других нобелевских номинациях, кого коллеги выдвигали бы в лауреаты большее число раз, чем Зоммерфельда.
Учитывая же тот факт, что в среднем на каждого из Нобелевских лауреатов приходится около 6-7 номинаций, упорное не-награждение Арнольда Зоммерфельда трудно расценивать как «случайность». Причём ситуация здесь становится ещё более интригующей, если присмотреться к трудам и заслугам двух следующих сразу за Зоммерфельдом физиков-НЕ-лауреатов. Также собравших порядка полусотни номинаций каждый, однако премии, как и он, не удостоенных.
Второе место в этом списке занимает Анри Пуанкаре, великий математик и подлинный отец уравнений «эйнштейновской» СТО (специальной теории относительности). Пуанкаре неожиданно скончался в начале 1912 года, но за первые двенадцать лет в истории Нобелевской премии был удостоен 51 номинации. Третье же место с 48 номинациями обнаружилось у Вильгельма Бьёркнеса, отца современной научной метеорологии, по целому ряду причин регулярно появляющегося в расследованиях kniganews [i6].
Здесь, естественно, не место для подробностей о том, почему идеи и достижения династии Бьёркнесов, важные для прогресса всей физики, по сию пору в науке замалчивают и пытаются забыть. Но упомянуть «вторичную силу Бьёркнеса», принципиально необходимую не только для понимания устройства пятимерной ОТО (общей теории относительности) Эйнштейна, но и для понимания роли тахионов в природе времени — эти вещи следует подчеркнуть обязательно. Особенно по той причине, что в трудах Вильгельма Бьёркнеса на данный счёт нет абсолютно ничего.
Аналогично, ничего нет — и быть не могло в принципе — на данный счёт и в трудах Анри Пуанкаре. Ибо при его жизни в науке физике ещё не было ни ОТО, ни тахионов. Но среди главных научных заслуг этого великого теоретика и философа науки здесь непременно следует напомнить такую, о которой сегодня очень мало кто вспоминает.
Пуанкаре не признавал общепринятого в науке деления математики на чистую и прикладную. Ибо считал математику частью физики, то есть экспериментальной наукой. Как пояснял эту позицию один из главных последователей Пуанкаре, Владимир Арнольд [i7], само слово «математика» означает «точное знание», а важнейшие открытия [математической науки] были получены из наблюдений явлений природы.
Соответственно, и прочие достоверные, явно важные результаты, извлекаемые из решений математических уравнений, разумно и полезно воспринимать как такие «экспериментальные факты природы», для которых у физиков пока нет возможностей иной проверки. Разумно и полезно принимать, подчеркнём, даже если эти факты противоречат интуиции и догмам теоретиков.
Случайно так совпало или же нет, наверняка никто не скажет, но самый выдающийся нобелевский НЕ-лауреат А. Зоммерфельд начинал свою научную карьеру как «чистый» математик. Однако вскоре, впечатлённый мощью абстрактного, казалось бы, математического инструментария в делах решения сугубо практических задач, решил сосредоточиться на теоретической физике. Где именно в этот период — начало XX века — рождались квантовая физика и теория относительности.
То есть две главнейшие и нестыкующиеся теории в фундаменте современной физики, для которых у науки по сию пору так и нет понимания, как же их взаимно согласовать без противоречий друг с другом.
И случилось так, что именно Зоммерфельд оказался тем теоретиком, кто впервые в науке — ещё до появления на сцене Альберта Эйнштейна — выдвинул и проанализировал идею о возможности существования необычных частиц, движущихся со скоростями больше скорости света. [o3]
Нет никаких документов или свидетельств, указывающих на то, что именно данный факт стал главной причиной НЕ-присуждения Арнольду Зоммерфельду Нобелевской премии. Но зато имеется вполне достаточно фактов, свидетельствующих о том, что именно тахионы — как назовут впоследствии эти сверхсветовые частицы — являются необходимым звеном для объединения квантовой физики и эйнштейновой теории относительности. А кроме того, ещё и для подлинного понимания природы времени.
Единая теория тахионов: многомерная физика + сплошность жидкости
Год 1905 в истории науки принято именовать Annus Mirabilis — годом чудес. Ибо это был год чудесного появления на мировой научной сцене Альберта Эйнштейна. Никому неизвестного прежде патентного клерка, после публикаций которого, однако, начался быстрый и мощный пересмотр основ физики: удаление из пространства материи эфира и его замена пустотой вакуума; постулирование скорости света в вакууме как предельной скорости, превышение которой в природе невозможно; отмена идей об абсолютном отсчёте времени и абсолютной одновременности событий.
Короче говоря, как прописано ныне во всех учебниках, родилась теория относительности Альберта Эйнштейна, начавшего подлинную научную революцию своей знаменитой статьёй 1905 года «Об электродинамике движущихся тел» [o4]. Но при этом ни один учебник не способен объяснить, каким образом получилось так, что многочисленные «запреты от Эйнштейна» были восприняты научным сообществом словно незыблемые догмы.
То есть далее на протяжении многих десятилетий передовая физика стала опираться на них как на доказательства невозможности. И по умолчанию считать «научно доказанными фактами» невозможность эфира и превышение скорости света, невозможность абсолютного времени и одновременности — все эти вещи.
Однако, как проницательно заметил впоследствии Джон Стюарт Белл (имея в виду проблемы совсем другие, в области квантовой физики), «единственное, что доказывают подобные доказательства невозможности — это ограниченность нашего воображения.»
Что там именно мешало прогрессу физики — нехватка воображения, страх посягнуть на догмы или же блокировки от незримых властей-архонтов — это вопрос дискуссионный, и здесь он обсуждаться не будет. Ибо нас здесь интересуют лишь просто факты из истории науки.
А факты эти таковы, что серьёзная разработка темы частиц, движущихся со сверхсветовыми скоростями, началась лишь в 1960-е годы. И тогда же — от теоретика Дж. Файнберга — эти необычные частицы получили название тахионы (от греческого «тахос» , быстрые). За четверть века разработки соответствующей математики стало ясно, что природа вполне допускает существование тахионов [i8]. К 1986 году лишь один обзор результатов такого рода исследований составил весьма объёмистый текст почти на 180 страниц и свыше 500 позиций библиографии. [o5]
Но осталось очень много неясного.
Среди прочего, осталось совершенно непонятным, зачем такие загадочные вещи — очевидно способные двигаться обратно во времени и порождать для теоретиков всяческие проблемы-парадоксы — могли бы природе понадобиться. Также неясно, как должны быть устроены реальные опыты для работы экспериментаторов с тахионами. А кроме того, что особенно важно для нашей истории, разработка теории тахионов практически никак не соотносилась с концепцией эфира и физикой жидкостей (на без малого двух сотнях страниц упомянутого выше обстоятельного обзора такие слова как эфир и гидродинамика не встречаются вообще ни разу).
Самое же в данной ситуации примечательное, наверное, это то, что к созданию основ для единой теории тахионов, объединяющей гидродинамику и эфир, релятивистскую и квантовую физику, очень близко подошёл сам Альберт Эйнштен. Ещё в 1930-е годы, причём сам того, очевидно, не подозревая…
В 1938 году у Эйнштейна вышла совместная работа [o6] с молодым ассистентом Питером Бергманом (впоследствии весьма авторитетным теоретиком). Работа их называлась «Обобщение теории электричества Калуцы» , а чтобы лучше понимать её значимость, полезно напомнить научную философию Анри Пуанкаре. Уверенного в том, что математика является экспериментальным разделом физики. Поэтому всякий красивый и сильный математический результат — даже если он противоречит общепринятым догмам физиков — разумно воспринимать как факт наблюдений природы.
Конкретно в приложении к «теории электричества Калуцы» такого рода мощный экспериментально-математический факт заключался в следующем. Вскоре после появления теории гравитации Эйнштейна (общей теории относительности), Теодор Калуца расширил 4-мерные уравнения ОТО до 5 измерений — и обнаружил в этой математике нечто поразительное.
Оказалось, что в условиях 5D эти уравнения содержат в себе не только описание гравитации как деформаций геометрии пространства под воздействием масс и энергии, но также описание электромагнетизма Максвелла и описание ещё одного, неведомого прежде воздействия. Или «скалярного поля», встряхивающего всё пространство в целом и независимо от расстояний.
Более того, когда несколько лет спустя 5D-версию ОТО проанализировал другой теоретик Оскар Клейн, ничего не ведавший об открытии Калуцы, но активно участвовавший в создании совсем юной в ту пору квантовой механики, то обнаружил там и ещё нечто поразительное. Из тех же «уравнений деформации пространства» он сумел вывести фундаментально важную формулу, известную ныне как квантовое волновое уравнение Шрёдингера. Причём Клейн с опорой на 5D сделал это раньше, чем сам Эрвин Шрёдингер, открывший ту же математику на основе совершенно других физических идей.
Идеи же Оскара Клейна, что вполне можно было заметить, не только хорошо сопрягались со скалярными встряхиваниями пространства (из-за чего порождались испускаемые частицами планковские кванты энергии), но и с идеями Вильгельма Бьёркнеса о «вторичных силах», порождаемых в результате «первичного» встряхивания системы…
Эйнштейн и Бергман, к сожалению, результаты Оскара Клейна проигнорировали полностью, целиком сосредоточившись лишь на выводах Калуцы. И решили — действуя тут в духе Пуанкаре — трактовать пятое измерение не удобной математической уловкой, а фактом устройства природы. И попытались развить математически выявленную красоту единого устройства «фундаментальных сил» — гравитации и электромагнетизма — до более внятной физической картины.
Но при этом Эйнштейн категорически не пожелал признавать реальность скалярного поля, встряхивающего одновременно всё пространство в целом. Ибо это в корне не соответствовало как его физической интуиции, так и релятивистской теории, отрицающей подобную одновременность. Поэтому с помощью искусственных математических ухищрений они с Бергманом удалили из уравнений это «неправильное» воздействие, противоречащее догмам. Так что и в итоге этой работы, соответственно, ничего путного у них не получилось… [i9]
Здесь самое время напомнить два взаимосвязанных эпизода из первой части нашего расследования. Во-первых, «научный сон» одного из отцов квантовой механики, Вольфганга Паули, приснившийся ему в те же 1930-е годы. Где «учитель, похожий на Эйнштейна» объяснял ему многомерное устройство природы, рисуя мелом на доске последовательность параллельных линий и пересекая их линией ещё одной, им всем перпендикулярной.
А также напомнить важную идею другого отца квантовой механики, Поля Дирака, показавшего, что возвращение концепции эфира в физическую картину мира ничуть не противоречит релятивистской теории, если описывать эфирную среду в терминах квантовой физики. Более того, если наш трёхмерный мир считать целиком смещающимся по оси времени, перпендикулярной 3D-пространству, то в картину возвращаются абсолютный отсчёт времени и абсолютная одновременность событий.
Дирак отчётливо ощущал, что обоснованный им возврат важных элементов делает общую физическую картину в целом более простой, естественной и красивой. Но не смог, к сожалению, предложить новых путей для дальнейшего развития этой картины.
Именно эти пути в начале 1990-х годов предложит математическая физика теории струн/бран. Но чтобы стало лучше видно, насколько хорошо они сопрягаются с идеями Паули и Дирака, необходимо напомнить одну из важных особенностей физики жидкостей. Включая и физику эфира как лёгкого сверхтекучего флюида.
Среди парадоксальных эффектов гидродинамики заметное место занимает принцип Бернулли. Согласно математике уравнения Бернулли давление в жидкости изменяется обратно пропорционально её скорости (отчего при возрастании скорости воды, скажем, из-за сужения водопроводной трубы, давление в ней, вопреки нашей интуиции, не возрастает, а уменьшается). Прямым же следствием этого принципа является гидродинамический эффект предельной скорости. [i10]
Суть эффекта в том, что скорость любого объекта, движущегося в сплошной жидкой среде, ограничена и не может превысить некоторую конечную величину. Ибо, согласно уравнению Бернулли, увеличение скорости сопровождается уменьшением давления. Следовательно, при некоторой скорости давление становится нулевым. Скорость, соответствующая такому давлению, оказывается для жидкости предельной, потому что при дальнейшем росте нарушается главное свойство жидкости – её сплошность, то есть непрерывность среды. Иначе говоря, сплошная жидкость перестаёт существовать, распадаясь на капли.
Здесь, понятное дело, сама собой напрашивается аналогия с предельной скоростью света в теории относительности и с порождением капель-тахионов, отрывающихся от жидкости эфира 3D-пространства и улетающих в другие — дополнительные — измерения…
Короче говоря, случилось так, что теория струн/бран, переживавшая бурный расцвет в 1990-е и начале 2000-х годов, сумела очень мощно развить как эту аналогию в целом, так и математику для физики тахионов в частности. Никак не упоминая при этом, что трудно не заметить, строго табуированное слово «эфир» . И попутно породив ещё одно родственное табу — на термин «тахионный кристалл» [i11]. Обозначающий здесь концепцию, принципиально важную для понимания природы времени.
Тахионный кристалл и теория мембран
В начале 1990-х годов сразу два струнных теоретика — Джо Полчински и Петр Хорава — независимо друг от друга открыли важность математики мембран (выстроенной с опорой на инструментарий, разработанный Леженом Дирихле ещё в XIX веке для задач гидродинамики). Благодаря чему вскоре на основе концепции бран — то есть мембран различной размерности — Эдварду Виттену удалось красиво собрать в единую согласованную теорию пять разных теорий струн, прежде считавшихся несовместимыми друг с другом. Свою новую единую теорию Эд Виттен назвал М-теорией, где под М явно подразумевалась мембрана. [i12]
Далее, однако, в науке тут же стала происходить череда таких умолчаний и сокрытий, которые очень трудно объяснить с позиций стороннего рационально мыслящего наблюдателя. Но одновременно очень легко понять с позиций гностической науки, хорошо осведомленной о незримых архонтах, блокирующих те события, которые ведут к нежелательным для них последствиям.
Короче говоря, научное сообщество категорически не пожелало переименовывать теорию струн в теорию мембран. Более того, струнные теоретики утаили от непосвящённых, что все теории струн удалось объединить лишь потому, что они оказались частными случаями одной общей модели — мира на двух близко расположенных мембранах (модель Хоравы-Виттена). Ну и попутно, что здесь особо интересно, учёные категорически не пожелали работать с концепцией «тахионного кристалла», открытого в 1994 в работе Джо Полчински и Ларуса Торлациуса [o7].
Для нашей истории эта концепция особо интересна по той причине, что П & Т в своей математике уравнений бран открыли именно ту картину, которая за 60 лет до этого приснилась Вольфгангу Паули — в сновидении с «учителем, похожим на Эйнштейна».
Случилось же новое открытие так, что теоретики исследовали одну из популярных игрушечных моделей струнной теории – именуемую граничной конформной теорией поля (BCFT) в условиях 2-мерного пространства-времени. У пространства в данной «игрушке» имеется граница, т.е. оно описывается как 1-мерная мембрана, а на эту брану периодически воздействует «встряхиваниями» некое внешнее поле.
Переформулировав задачу в терминах теории струн, авторы показали, что в данном случае BCFT можно интерпретировать как «периодический тахионный фон». При этом энергетический спектр частиц в условиях периодически меняющегося потенциала разделяется на характерные дискретные полосы, анализ которых свидетельствовал о физике струн, движущихся в тахионном кристалле…
С одной стороны, несмотря на столь интересное совпадение, никто в науке до сих пор не обращает внимание на очевидные соответствия между картинкой на доске из сна Паули и выводами Полчински-Торлациуса. Со стороны же другой, за более чем тридцатилетний период, прошедший после публикации их работы, среди миллионов статей на сайте научных препринтов arxiv.org не обнаруживается более ни одной публикации от струнных теоретиков, где упоминался бы «тахионный кристалл».
Столь мощно табуированную концепцию позволил себе не только упоминать, но и аналитически сопоставлять со своей наукой лишь теоретик Гарри «Хэнк» Тэкер, работавший в совершенно иной области исследований. Именуемой КХД, квантовая хромодинамика, и изучающей физику кварк-глюонной плазмы в атомных ядрах. [o8]
Получая на данный счёт очень интересные результаты-соответствия в своей области и с недоумением наблюдая замешательство в лагере теоретиков струн/бран, Хэнк Тэкер имел все основания называть тахионный кристалл «хорошо известной, но в каком-то смысле загадочной структурой в струнной теории» .
Как бы там ни было — то есть без привлечения собственно термина Т-кристалл — важный прорыв в области исследования тахионов и их роли в природе времени произошёл на рубеже 1990-2000 годов, главным образом, благодаря большой серии работ струнного теоретика Ашока Сена. [o9]
О том, что появление тахионов в системе – это первый серьёзнейший сигнал о нестабильности модели, знали уже давно. Но вот когда эту проблему научились эффективно лечить – «конденсируя» тахионы к состоянию энергетического минимума – то начали появляться и довольно неожиданные результаты.
Например, такого рода, что тахионы могут, оказывается, выступать и в прямо противоположном качестве – как механизм, обеспечивающий системе дополнительную устойчивость. И что особо примечательно, система в этом случае должна иметь 2-мембранную конструкцию [o10].
В работах других исследователей [o11] проанализированы в деталях механизмы порождения тахионов частицами мембраны, отрыв тахионов от поверхности браны и их последующая конденсация в состояние энергетического минимума. Поэтому далее естественным следующим вопросом стал такой: что же может представлять собой пространство, находящееся за пределами мембраны и состоящее из тахионов?
С подачи А. Сена эта субстанция, демонстрирующая свойства жидкости с нулевым давлением, получила общее название «тахионная материя». Более тщательные исследования свойств этой формы материи выявили в ней не только признаки жидкости, но и отчётливые свойства кристалла. То есть вполне естественным образом в физике опять всплыло красивое название tachyonic crystal. Но только теперь — коль скоро табу было наложено в теории струн — «запрещённые слова» снова вернулись в обсуждение уже благодаря теоретикам-смежникам из области решёточной КХД.
И что оказалось особо примечательным, красивые математических результаты от исследователей разных областей не только гармонично сочетались друг с другом, но и весьма содержательно дополняли с разных сторон общую картину устройства тахионного кристалла. [i11]
Среди особенностей этой структуры, наиболее важных для понимания Времени и Сознания, были выявлены такие, в частности, вещи.
В условиях, когда параметры системы задают описание самой простой и красивой конструкции, тахионы при встряхиваниях мембраны-границы отслаиваются от неё равномерными слоями, образуя кристалл типа ламинированного сэндвича. Слоями в этом сэндвиче являются листы-браны, формирующиесяся очень плотно, при каждом встряхивании базовой мембраны-границы. Или, формулируя чуть по-другому, в каждый момент абсолютного отсчёта времени.
Попутно был установлено, что листы сэндвича, состоящие исключительно из тахионов, описывают ту же самую физику, что происходит на мембране-границе, состоящей из совсем других частиц. Иначе говоря, в сэндвич тахионного кристалла каждый момент времени делаются снимки-слепки того, что происходит на базовой мембране. Имеются все основания называть это памятью материи. [o12]
Другая важная особенность структуры — коль скоро базовая мембрана является сдвоенной — заключается в том, что слои в ламинированной структуре кристалла постоянно чередуются. То есть за каждым листом-снимком одной стороны мембраны далее следует снимок-лист другой стороны.
И наконец, ещё один очень важный элемент, математически выявленный в данной конструкции теоретиками — это своего рода «скелет нейросети», как бы прошивающей слои сэндвича энергетически наиболее интенсивными нитями или фибрами. Локально каждая из таких нитей выглядит одномерной, однако в своей совокупности они организованы в единую глобальную структуру, которая пронизывает и охватывает собой всё пространство-время… [i11]
Все эти замечательные результаты, следует уточнить, были получены теоретиками струн и КХД к концу первого десятилетия 2000-х годов. А далее с этими отрытиями стало происходить самое интересное. В том смысле, что все исследования этой темы в данных областях вдруг резко и повсеместно прекратились. И более не развиваются.
Точнее говоря, развиваются, но в областях совсем других. И вообще без упоминания тахионов.
2012: Кристаллы времени Вильчека и два времени Ааронова
Наиболее интересными новыми успехами в постижении природы Времени на новом этапе исследований являются, наверное, два открытия. Независимо опубликованные, что примечательно, весьма известными светилами физики в один и тот же год 2012 (который в будущем, будем надеться, историки науки тоже станут называть Annus Mirabilis).
Про открытие первое — кристаллы времени Фрэнка Вильчека [o13] — за прошедшее с той поры время опубликовано разнообразных материалов не просто много, а очень много. Ибо и сам нобелевский лауреат Фрэнк Вильчек человек в науке более чем известный, и его новая интересная идея о «кристаллах времени» быстро стала предметом интенсивных исследований у коллег. Как в теоретических аспектах, так и в экспериментальном моделировании.
В существенно других — гностически научных — аспектах данная тема многократно рассматривалась и здесь, в обширных текстах странного «научно-мистического детектива» Sci-Myst [i13]. Где с подробностями рассмотрены богатые взаимосвязи кристаллов времени и со структурой памяти ДНК, и с «часами де Бройля» , и с нитями тахионного кристалла, и с «фибрами души» материи и много с чем ещё. Вплоть до инженерии Флоке и сверхпроводящих каналов в топологических изоляторах…
Иначе говоря, краткости ради здесь все эти важные для истории аспекты можно не пересказывать, ограничившись лишь упоминанием и ссылками. Дабы сразу сделать переход к открытию второму, куда менее известному не только широкой публике, но и многим учёным-физикам.
Открытие это получило от своих авторов поэтично звучащее название «Каждый момент времени — новая Вселенная», а чтобы глубокая суть его воспринималась подобающим образом, полезно чуть пошире осветить общий контекст события.
Первичный доклад, ставший основой статьи [o14], сделал в августе 2012 Якир Ааронов, прославленный патриарх физического сообщества, на устроенном в честь его 80-летия празднике.
В мире науки этот физик-теоретик наиболее знаменит благодаря фундаментально важному эффекту Ааронова-Бома, открытому им в конце 1950-х годов (Дэвид Бом был в тот период наставником Ааронова при подготовке докторской диссертации). Спустя ещё несколько лет, в начале 1960-х, Ааронов опубликовал другую важную работу [o15], подготовленную в содружестве с уже упоминавшимся ранее Питером Бергманом и Дж. Лебовицем — о новом векторном формализме двух состояний (TSVF).
Этот формализм выдаёт те же самые предсказания, что и стандартный формализм квантовой механики, но имеет ряд важных преимуществ, предоставляя более внятные интерпретации для обратимости во времени квантовых процессов и для устройства мультиверса Хью Эверетта. Достигается же это благодаря опоре на концепцию «двух времён» . Одно из которых движется из прошлого в будущее, а второе, наоборот, из будущего в прошлое…
В последующие годы и десятилетия Якир Ааронов и его последователи неоднократно возвращались к доработке TSVF, а полвека спустя, к 2012, на этой основе у них оформилось новое интересное достижение. Суть которого авторы во вступлении к своей статье представили так [o14]:
«Начиная с восхода цивилизации человечество пыталось понять смысл неумолимого хода времени. Одна из философских идей, происхождение которой отслеживается до Гераклита Эфесского, гласит, что вселенная постоянно воссоздаётся снова и снова, вместе с каждым очередным моментом времени. «Ты никогда не входишь дважды в одну и ту же реку», говорил Гераклит. В каждый момент новая вода, в каждый момент новая вселенная.
[…] Если от философии обратиться к физике, то понимание природы в формулировках современной науки выстроено на идее уникальной вселенной и эволюционирующих в ней объектов. Но имеется ли возможность переформулировать нашу физику так, чтобы включить в неё древнюю идею о новой вселенной в каждый очередной момент времени?
Стандартный формализм квантовой механики, похоже, подобную переформулировку не позволяет. Но выясняется, тем не менее, что переформулировка такая в действительности возможна — если опираться на векторный формализм двух состояний.»
Не требуется, наверное, пояснять, что описанная ранее картина вселенной на сдвоенной мембране, где браны-стороны меняются местами при каждом встряхивании, предоставляет совершенно отчётливую механическую модель для поэтической идеи о «новой вселенной в каждый следующий момент времени».
В работе Ааронова и его коллег (Санду Попеску и Джефа Толлаксена) нет абсолютно ничего ни про мембраны, ни про тахионы, тем более, но там имеется множество математических открытий и иллюстраций, исследующих эволюцию той же по сути конструкции с позиций их иного формализма. В частности, там имеются содержательные ключи к разгадке одной из наиболее трудных загадок квантовой механики — феномену квантовой сцепленности частиц (см. FIG. 7).
Для нашей истории, однако, особо интересной представляется схема следующая (FIG.8) , поясняющая две одновременных и независимых жизни одной и той же частицы. Где авторы комментируют обнаруженный ими феномен такими словами:
[В выявленной здесь картине] Возможно и много больше интересных ситуаций. Одна из особо удивительных проиллюстрирована схемой FIG.8. Здесь каждый момент времени полностью скоррелирован с моментом следующим. Но в результате данная частица ведёт «двойную жизнь»: чётные моменты времени соответствуют частице, эволюция во времени которой описывается [одной волновой функцией] ψ1; а нечётные моменты времени соответствуют частице, эволюция во времени которой описывается [другой волновой функцией] ψ2. И пока мы не предпринимаем никаких действий для соединения этих частиц, таких как двух-моментное измерение, включающее в себя чётный и нечётный моменты времени, эти две жизни данной частицы не взаимодействуют друг с другом. Было бы интересно поразмышлять-пофантазировать, существуют ли такие вещи реально в природе, и в чём мог бы быть их смысл…
В следующих частях нашего обзор-расследования именно этим мы и займёмся. Но не спекуляциями и фантазиями, а предъявлением фактов научного гностицизма. Фактов относительно того, как именно существуют такие вещи в природе. В чём именно заключается смысл такого раздвоения всего — от частиц и времени до нашего собственного сознания. И какую роль во всём этом играют топология и голография.
# # #
Дополнительное чтение:
[i1] Четыре наших разума и Квантовая Орнитология
[i2] Там За Облаками: Глава 64 ; Математика Тота и физика Хемену
[i3] Гностицизм апостола Павла
[i4] Страх оккультизма ; Начало науки – как начало Большого Страха (в тексте Фундамент Хопфа)
[i5] Зоммерфельд и НЕ-случайности
[i6] Обратная сторона метеорологии, или Бьёркнесы как тайна науки ХХ века ; Научные чудеса акустической левитации
[i7] Двоеточие ПСА, Хопф и Восьмёрка Зельдовича
[i9] Упущенные возможности и иллюзия интерпретаций
[i10] Как это действует?
[i11] Тахионный кристалл ; Тахионный кристалл Клиффорда-Хопфа
[i12] Эдвард Виттен как Гаусс сегодня
[i13] О фибрах души (2015) ; Часы де Бройля и кристаллы времени Вильчека (2016) ; Структура Лавины (2017) ; Чудеса инженерии Флоке, или Что не видят, не слышат и не обсуждают (2024)
#
Основные источники:
[o1] The Egyptian Text: The Book Of The Dead (by Wallis Budge, E.a) THE CHAPTERS OF COMING FORTH BY DAY. London, 1898
[o2] Nobel population 1901–50: anatomy of a scientific elite. By Elisabeth Crawford. Physics World, November 2001
[o3] Sommerfeld, Arnold (1904) Simplified Deduction of the Field and the Forces of an Electron Moving in Any Given Way. Koninklijke Nederlandsche Akademie van Wetenschappen Proceedings, vol. 7, pp 346-367 (English translation 1905)
[o4] Einstein, Albert. (1905) Zur Electrodynamik bewegter Korper (On the Electrodynamics of Moving Bodies), Annalen der Physik, 17, 891-921
[o5] E. Recami (1986) Classical Tachyons and Possible Applications: A Review. Riv. Nuovo Cim. 9N6, 1-178
[o6] A. Einstein and P. Bergmann (1938) On A Generalization Of Kaluza’s Theory Of Electricity, Annals of Mathematics 39, p. 683
[o7] Joseph Polchinski, Larus Thorlacius (1994) Free Fermion Representation of a Boundary Conformal Field Theory [arXiv:hep-th/9404008]
[o8] H. B. Thacker (2010) Tachyonic crystals and the laminar instability of the perturbative vacuum in asymptotically free gauge theory. [arXiv:hep-th/1001.4215]
[o9] A. Sen (1998) Tachyon Condensation on the Brane Antibrane System [arXiv:hep-th/9805170]; A. Sen (2002) Rolling tachyon [arXiv:hep-th/0203211]; — — , Tachyon matter [arXiv:hep-th/0203265] ; — — , Time and Tachyon [arXiv:hep-th/0209122]
[o10] Y. Oz, T. Pantev and D. Waldram (2000) Brane-Antibrane Systems on Calabi-Yau Spaces [arXiv:hep-th/0009112]
[o11] A. Adams, X. Liu, J. McGreevy, A. Saltman, E. Silverstein (2005) Things Fall Apart: Topology Change from Winding Tachyons. [arXiv:hep-th/0502021]
[o12] Davide Gaiotto, Nissan Itzhaki, Leonardo Rastelli (2003) Closed Strings as Imaginary D-branes. [arXiv:hep-th/0304192]
[o13] F. Wilczek (2012) Quantum time crystals. arXiv:1202.2539 ; A. Shapere and F. Wilczek (2012) Classical time crystals. [arXiv:1202.2537]
[o14] Yakir Aharonov, Sandu Popescu, and Jeff Tollaksen (2012) Each instant of time a new Universe. [arXiv:1305.1615]
[o15] Y. Aharonov, P. Bergmann, J. Lebovitz (1964) Time asymmetry in the quantum process of measurement. Phys. Rev. 4B, 1410–1416
#
kiwi arXiv 
Для отправки комментария необходимо войти на сайт.