Колосс британский

(Впервые опубликовано – июнь 2006)

Факты и фактоиды из истории секретного предка компьютеров

Среди легендарных Семи чудес древнего мира видное место занимал Колосс родосский (ок. 292-280 гг. до н.э.) — гигантская, высотой более 30 метров бронзовая статуя бога Гелиоса, стоявшая у входа в главную гавань греческого острова Родос. Судьбе, увы, было угодно так, что срок жизни этого творения оказался самым малым среди всех «чудес света» — короче даже одной жизни человеческой.

В результате сильного землетрясения 225 года до н.э. статуя надломилась у коленей и обрушилась. На ее восстановление сил у родосских граждан уже не нашлось, однако останки рухнувшего колосса оставались на том же месте еще много веков, вплоть до 653 года н.э., пока не явились предприимчивые арабские разбойники и, измельчив статую, продали ее как металлолом сирийскому купцу. Для транспортировки груза в Сирию, согласно преданию, был снаряжен караван из 900 верблюдов.

Много-много лет спустя, в середине XX века на совсем другом острове – Британия – в тихой викторианской усадьбе Блечли-Парк был сооружен еще один выдающийся колосс, на этот раз компьютерный. По странной иронии судьбы это грандиозное творение рук человеческих разделило со своим родосским предшественником не только имя Colossus, но и основные черты биографии — очень яркую поначалу и в то же время совсем короткую жизнь, закончившуюся полным и бесславным демонтажом.

Специфика новой эпохи, правда, внесла в этот исторический повтор и некоторые коррективы. Поскольку компьютер Colossus создавался для суперсекретных задач вскрытия шифрованной иностранной переписки, то сам факт его существования более полувека продолжал официально оставаться большой государственной тайной.

А потому вычислительная машина хоть и была для своего времени бесспорным «чудом света», однако человечество об этом и ведать не ведало. Вернее сказать, кое-что знало, конечно, но только лишь по слухам и фрагментарным, не слишком достоверным мемуарам людей, так или иначе соприкасавшихся с важной тайной в годы Второй мировой войны.Вполне естественно, что в подобных условиях история британского «Колосса» обросла множеством всевозможных мифов. В обобщенной и самой поверхностной передаче эта мифология выглядит примерно так:

В годы войны английские криптоаналитики вскрывали и читали практически всю засекреченную переписку нацистской Германии, шифровавшуюся знаменитой машиной Enigma. Быстрое вскрытие ключей «Энигмы» и тотальное чтение шифрованных телеграмм вермахта обеспечивал мощный программируемый компьютер Colossus — первая в мире цифровая электронно-вычислительная машина, сконструированная великим математиком Аланом Тьюрингом.

По сути дела, все из приведенных фактоидов не соответствуют истине — хотя при этом довольно близки к реальному положению вещей [Примечание. Фактоиды — термин, появившийся на рубеже 1960-70 гг. для обозначения вымышленных событий, похожих на реальные, либо опубликованных в печати под видом действительно происходившего].

Британской криптослужбой действительно были достигнуты потрясающие успехи в дешифровании немецкой переписки, и делалось это действительно на основе электронной вычислительной техники. Но читать удавалось далеко не все шифрсообщения, закрытые «Энигмой», а кроме того, Германия применяла и другие шифраторы существенно иной конструкции.

Для вскрытия одного из таких аппаратов, телеграфного шифратора Lorenz Schlüsselzusatz 40/42 (читается «Лоренц Шлюссельцузатц»), закрывавшего коммуникации лично Гитлера и высшего командования вермахта, и был, в частности, создан компьютер Colossus.

Алан Тьюринг никакого участия в разработке этой вычислительной машины не принимал, хотя и был, конечно, в курсе, поскольку работал в параллельном направлении — по преимуществу, над вскрытием «Энигмы».

Построенный же в конце 1943 года Colossus, действительно цифровой программируемый компьютер, вряд ли правомерно называть самой первой в мире электронной машиной подобного рода, однако это на самом деле была беспрецедентная по многим параметрам разработка, созданная при любопытнейших обстоятельствах, достойных отдельного рассказа.

[ВРЕЗКА] Клуб любителей стрельбы, шахмат и сыра

Живописная усадьба Блечли-Парк расположена в графстве Бакингемшир, примерно в 80 км к северо-западу от Лондона. В XIX веке принадлежавшая богатому лондонскому финансисту, к 1930-м годам усадьба пришла в запустение, ожидая сноса зданий и распродажи земли по частям.

Однако политическая обстановка в мире становилась все мрачнее — в 1938 году, когда Гитлер аннексировал Австрию и оккупировал часть Чехословакии, в Европе отчетливо запахло новой большой войной. В этих условиях британское правительство всерьез озаботилось переводом стратегически важных спецслужб из Лондона в более безопасную при авианалетах сельскую местность.

Десятым по счету объектом, среди приобретенных в тот период разведкой MI6 загородных владений, оказалась усадьба Блечли-Парк. Получив кодовое название Station X, эта «станция» была удобно расположена на пересечении автомагистрали и железной дороги, имея к тому же поблизости телефонный узел и телеграфную связь со всеми регионами страны.

По этим причинам именно сюда было решено перебазировать секретную спецслужбу GC&CS или в полном наименовании Government Code and Cypher School, т.е. «Правительственную школу кодов и шифров», занимавшуюся дешифрованием дипломатической и военной переписки иностранных государств. Острые на язык сотрудники спецслужбы предпочитали в шутку расшифровывать аббревиатуру GC&CS как Golf, Cheese and Chess Society, т.е. «Общество любителей гольфа, сыра и шахмат».

Когда в августе 1939 года все члены этого «общества» — математики, криптоаналитики, лингвисты и прочий персонал — переехали работать в Блечли-Парк, то для конспиративного прикрытия проснувшуюся от спячки усадьбу стали называть «Стрелковым клубом капитана Ридли». Командовать хозяйством «клуба» действительно назначили капитана — капитана второго ранга Элистера Деннистона.

[КОНЕЦ ВРЕЗКИ]

Рыбная ловля в волнах эфира

В начале 1940 года спецгруппа английской полиции, занимавшаяся прослушиванием радиоэфира для выявления возможных германских шпионов на территории острова, случайно отловила шифрованную немецкую радиопередачу необычного вида.

Новый материал радиоперехвата был передан для изучения криптоаналитикам службы GC&CS в Блечли-Парк, где чрезвычайно заинтересовались этими шифртелеграммами, переданными не более привычным в ту пору кодом Морзе, характерным и для криптограмм «Энигмы», а телеграфным кодом Бодо.

В точках и тире кода Морзе, напомним, знаки сообщения передаются двоичными комбинациями различной длины. А в коде Бодо, или более официально МТК-2 (международном телеграфном коде № 2), все знаки имеют равную длину кодовой комбинации — по 5 бит, что сделало очень удобным применение 5-дорожечных перфолент для стандартизованного ввода и вывода информации в телеграфных аппаратах.

В период между двумя мировыми войнами код Бодо уже начал заметно теснить более распространенную в то время «морзянку». Особо успеху МТК-2 способствовали «телетайпы», печатающие телеграфные аппараты, выпущенные на рынок американской фирмой AT&T в 1924 году.

А чуть раньше, в 1918 инженером той же компании Гильбертом Вернамом был изобретен чрезвычайно удачный и остроумный метод шифрования телеграфной переписки на основе кода Бодо. По сути дела, Вернам открыл эффективный метод «цифрового шифрования» информации — двоичное сложение битов текста послания и битов длинной шифрующей последовательности (или «гаммы» в терминах отечественной криптографии). Эта идея, заметим попутно, продолжает широко использоваться и сегодня в самых современных шифраторах, правда, на основе другой элементной базы.

Конструктивно Вернам реализовал свою идею в виде двух перфолент — одна с текстом телеграммы, другая с шифрпоследовательностью такой же длины, — которые синхронно движутся через считыватель-сумматор, сразу отправляющий результирующий шифртекст в линию.

Вся прелесть данного метода заключается в том, что на приемном конце получателю шифрованного текста достаточно заправить в аппарат-сумматор точно такую же как у отправителя перфоленту с гаммой, обеспечить синхронизацию начал гаммы и шифртекста, а дальше та же самая процедура побитного сложения знаков дает на выходе уже открытый текст. Иными словами, процедура зашифрования и расшифрования здесь в точности одна и та же.

Шифрсистема Вернама, как видим, чрезвычайно проста по своему принципу и в то же время может быть чрезвычайно надежна, поскольку однократное прибавление качественной гаммы (полностью случайной равновероятной двоичной последовательности) превращает открытый текст телеграммы в зашифрованное послание, в принципе не поддающееся аналитическому вскрытию. Правда, это лишь в теории.

На практике же пользователи шифра Вернама должны были заранее иметь на двух концах каждой линии связи идентичные рулоны с гаммой-перфолентой. Причем количество рулонов огромно, поскольку для стойкости шифра гамма может использоваться только однократно, а ее длина должна соответствовать длине отправляемых телеграмм.

Понятно, что в таком виде криптосистема Вернама не особо практична, поскольку в реальной жизни, не говоря уже об условиях войны, постоянная генерация и безопасная рассылка гаммы в больших количествах представляет собой гигантскую, часто просто неподъемную по сложности задачу.

Поэтому на интересную в принципе идею специалисты-криптографы обратили, конечно, внимание, но одновременно стали думать, как бы сделать ее попрактичней в использовании. Наиболее естественный путь — вырабатывать псевдослучайную гамму с помощью какого-нибудь механизма-генератора (детерминированного, но хитроумного), избавившись от обременительной рассылки рулонов перфолент.

Перед войной разного рода экспериментами с шифраторами, сочетающими идею Вернама с генератором гаммы, занимались криптослужбы нескольких стран. И вот теперь, т.е. весной 1940 года, результаты первичного криптоанализа англичан в Блечли-Парке показали, что в германских шифтрелеграммах нового вида использован, вероятнее всего, именно шифр этого рода.

Новой криптосистеме противника дали кодовое наименование FISH (такими же рыбными терминами — «лещь, макрель, селедка» — станут именовать и линии связи, от которых пойдет перехват по данному шифру), взяв «объект» в пристальную разработку. Ибо шифровальщикам, готовящим и отправляющим телеграммы, как и всем прочим людям, свойственно ошибаться, а для криптоаналитков, вскрывающих шифры, эти ошибки являются важнейшим подспорьем, облегчающим взлом.

Конкретно для случая с шифром Вернама наиболее типичный вид ошибок шифровальщиков — это повторное использование гаммы. А в математически строгом искусстве криптоанализа хорошо освоены методы, в принципе позволяющие прочесть комплект из двух или более телеграмм, зашифрованных одной и той же гаммой — сколь бы случайной и равновероятной она ни была.

Ну, а если же при вскрытии телеграмм выяснится, что эта гамма не случайная, а выработана каким-то детерминированным способом генерации, то тогда появляются шансы вскрыть и внутренний механизм шифратора. Однако для успеха подобной работы требуется как можно более полный радиоперехват.

[ВРЕЗКА] Рыба по имени Lorenz SZ

Общеизвестно, что подавляющая часть секретной переписки 3-го рейха велась с помощью компактного и удобного для транспортировки шифратора «Энигма». В годы войны в общей сложности около 200 тысяч таких аппаратов работало в войсковых подразделениях до тактического звена, на всех кораблях, авиабазах и железнодорожных станциях.

Менее известно, что для коммуникаций высшего военного эшелона — телеграфной радиосвязи Гитлера и генштаба с командованием армий — использовалась более серьезная и тяжелая машина, рассчитанная на совместную работу со стационарным оборудованием. Шифратор был выпущен фирмой «Лоренц» в 1940 году в виде приставки к ее же стандартным телепринтерам, имел размеры 51×46×46 см, и получил соответствующее название Lorenz SZ 40, где SZ означает Schlüsselzusatz, т.е. «шифрприставка».

Телепринтер давал на выходе знаки открытого текста в коде Бодо — пять бит по пяти параллельным линиям. На каждый такт выхода телепринтера шифрприставка выдавала свою группу из пяти псевдослучайных бит, которые в сумматоре побитно складывались со знаком открытого текста.

Псевдослучайные биты шифрпоследовательности генерировались с помощью 10 «штифтовых колес», т.е. особых дисков с разным количеством расположенных по ободу штифтов, которые могли находиться в двух разных положениях: «рабочем» и «нерабочем», что соответствовало снимаемому с колеса значению бита 1 или 0.

По принципу движения диски были разделены на две группы, так что пять в каждом такте проворачивались равномерно на 1 позицию (англичане на греческий манер назовут эту группу колесами χ, т.е «хи»), а другие пять проворачивались неравномерно (получив у англичан название колес ψ, т.е. «пси»). Общий закон движения для колес «пси» — когда всем стоять или всем проворачиваться на 1 позицию — определяли еще два добавочных диска, получивших название «моторные колеса».

С криптографической точки зрения, шифратор Лоренц представлял собой пять параллельных псевдослучайных генераторов, поскольку между пятью линиями порождения гаммы не было практически никакой зависимости, кроме общего закона движения для колес «пси».

Количество штифтов на всех дисков было разным и взаимно-простым, что согласно азам криптографической науки в принципе позволяло создать достаточно сильную криптосхему.
Однако в конкретной германской конструкции был допущен ряд фатальных просчетов и слабостей, из-за чего результирующая псевдослучайная последовательность получалась гораздо больше «псевдо-», нежели «случайная». Почему и была вскрыта английскими криптоаналитиками.

[КОНЕЦ ВРЕЗКИ]

Роковая ошибка противника

Специально под криптосистему FISH в Блечли-Парк было создано отдельное подразделение, занявшееся тщательным анализом перехвата и поисками возможностей для вскрытия шифра. Подразделение возглавил майор Ральф Тестер, отчего его команда получила среди обитателей усадьбы шутливое название «Тестиарий».

В течение первого года сотрудниками Тестиария было выявлено и частично прочитано несколько небольших одноключевых комплектов, однако поставить чтение на поток или почерпнуть сколь-нибудь существенную информацию о внутреннем устройстве шифрсистемы поначалу не удавалось.

Но вот летом 1941 года один из германских шифровальщиков совершил чудовищную ошибку — дважды на одном ключе передал длинную (около 4000 знаков) телеграмму, причем во второй раз слегка сокращая по лени текст, который приходилось набивать вручную. Делать подобные вещи — применять один и тот же ключ к неидентичным текстам — инструкции абсолютно запрещают всем шифровальщикам. Однако несовершенен человек — а противник всегда начеку.

Служба английского радиоперехвата зафиксировала обе передачи, а в Блечли-Парк со всей тщательностью вскрыли комплект. В результате была не только полностью прочитана телеграмма, но и — что самое главное — с высокой точностью восстановлена большущая, суммарной длиной 20 тысяч битов, последовательность гаммы. Британские аналитики не имели ни малейшего понятия, что это за шифратор, но они уже точно знали, какую гамму FISH вырабатывает.

Кроме того, было известно, что в начале каждой шифртелеграммы немцы дают специфической структуры последовательность из 12 знаков, которую аналитики называли «индикатор». Поскольку при одном и том же индикаторе из разных телеграмм с одной линии связи получался одноключевой комплект, то англичане предполагали, что такой индикатор может свидетельствовать о начальных установках 12 шифрующих колес FISH. Просто по той причине, что на основе шифрколес с шестернями движения разного периода были устроены практически все известные в ту пору шифраторы, включая и немецкие.

Около трех месяцев добытая гамма не поддавалась криптоаналитикам, пока не попала на стол к молодому выпускнику Кембриджа по имени Билл Тут, только-только пришедшему в GC&CS после подготовительных криптографических курсов в Лондоне. Молодому математику сопутствовала удача. В одной из 5 дорожек гаммы Тут выявил признаки суммирования битов от двух колес с периодами 41 и 43, но проворачивающихся в каждом такте не равномерно, а по более сложному закону.

Это было очень важное открытие, позволившее в течение следующих двух месяцев Туту совместно с коллегами полностью вскрыть логику работы шифратора — принцип расположения, все периоды и штифтовые комбинации пяти пар дисков для пяти дорожек и устройство двух дополнительных «моторных колес», управлявших законом проворачивания основных дисков.

Полное вскрытие совершенно неизвестной криптосхемы исключительно по шифртектсту — это всегда фантастический успех криптоанализа, почти чудо. Конечно, немалый вклад сделали тут и сами немцы, невольно заложившие в конструкцию шифратора серьезные недочеты и допускавшие передачу одноключевых комплектов. Однако без гения британских криптографов все эти слабости так и могли бы до конца войны оставаться в разряде «потенциальных».

Первым важным итогом грандиозного мозгового штурма англичан стало то, что Исследовательская лаборатория британского Министерства почт (где ведали тогда всей механизацией коммуникаций) в начале 1942 года получила заказ на изготовление электромеханической машины, реализующей логику FISH. Данная машина, быстро построенная на основе реле и шаговых переключателей, получила название «Тунец».

С этого момента всякий раз, когда криптоаналитикам из Тестиария удавалось вручную вскрыть ключевые установки (начальные положения дисков) одной из шифртелеграмм, они выставлялись в параметрах «Тунца», на вход подавался шифртекст, а на выходе — если все было вскрыто правильно — выходил открытый немецкий текст телеграммы.

Но на ручное вскрытие ключей к каждой телеграмме уходило от четырех до шести недель кропотливого труда. Иными словами, хотя принципиальная возможность дешифрования FISH была вполне убедительно продемонстрирована, большое время, затрачиваемое на вскрытие, с оперативной точки зрения делало столь тяжело добытую информацию практически бесполезной.

Автоматизация рыбного хозяйства

В 1942 году к работам в Блечли-Парк подключился известный английский математик Макс Ньюмен, один из наставников Алана Тьюринга в Кембридже. Наряду с помощью по вскрытию «Энигмы», Ньюмена попросили также посодействовать ускорению процесса дешифрования FISH.

У Билла Тута к тому времени уже был разработан и реализован в деле весьма интересный алгоритм, позволявший чисто статистически, с помощью большого объема вычислений отыскивать наиболее вероятные стартовые позиции шифрколес для каждого сообщения. Ознакомившись с этим алгоритмом Макс Ньюмен пришел к выводу, что некоторые наиболее трудоемкие части данной работы вполне можно попытаться автоматизировать с помощью специализированной машины-вычислителя — арифметическо-логического устройства на основе электронных ламп.

Под автоматизацию дешифрования создали специальное подразделение, получившее неофициальное название «Ньюменарий» в честь его начальника. За технической помощью математики обратились к Томми Флауэрсу, блестящему инженеру-электронщику Министерства почт.

До войны Флаурс занимался разработкой ламповых схем для радиорелейных ретрансляторов и по опыту знал, что эти схемы можно делать быстрыми и чрезвычайно стабильными в обработке сигналов, но при условии, если их все время держать в «горячем» состоянии (обеспечив надлежащее охлаждение), а не заниматься постоянным включением-выключением.

Именно Флауэрс стал главным конструктором электронно-вычислительной машины Colossus. Самой выдающейся, вероятно, заслугой этого инженера стало то, что он предложил сделать в машине внутреннее хранение данных — генерировать всевозможные варианты установки шифрколес чисто электронными средствами, с помощью ламповых кольцевых схем.

Для реализации подобной электронной машины требовалось воистину гигантское количество электронных ламп — свыше 1500, откуда и пошло название «Колосс», поскольку максимум ламп в одном приборе составлял тогда около полутора сотен штук. Поскольку ничего подобного прежде не делалось, практически все, кто участвовал в создании этой машины в Лаборатории министерства почт, относились к успеху затеи с сильным скепсисом, мягко говоря.

Хотя проект был весьма масштабным и в нем принимало участие довольно много инженеров, лишь самое их минимальное число имело представление о том, что за части образуют машину в целом и для чего она вообще предназначена. Сам же Томми Флауэрс был твердо убежден, что всю эту схему можно будет заставить работать. Проектирование электронного вычислителя началось в марте 1943 года, а к концу декабря готовый компьютер, получивший название Mark 1 Colossus уже собрали в Блечли-Парк.

В первых числах января 1944 года «Колосс» опробовали на реальном шифрматериале перехвата — и при первом же настоящем испытании компьютер успешно вскрыл ключ, обрабатывая массив данных с фантастической скоростью 5000 знаков в секунду. Благодаря этой машине англичане получили возможность каждый месяц вскрывать около 300 телеграмм, зашифрованных криптосистемой FISH. Ввод в действие компьютера Mark 1 (или Colossus I) сократил время вскрытия шифртелеграмм высшего командования вермахта с нескольких недель до часов.

Этот гигантский прорыв криптоаналитиков произошел как нельзя более кстати, поскольку своевременное дешифрование столь информативной переписки предоставляло важнейшие сведения генералам Эйзенхауэру и Монтгомери накануне открытия второго фронта в Европе. Дешифрованные телеграммы объекта FISH свидетельствовали, что Гитлер действительно поверил в обманный трюк союзников — в фантомную армию, якобы концентрируемую в Южной Англии, и в ложную подготовку высадки через пролив Па-де-Кале.

Но в деле дешифрования FISH далеко не все было гладко и просто. Немцы постоянно работали над усилением своих криптосистем, и, в частности, в начале 1944 года было в очередной раз предпринято весьма существенное усложнение процедуры шифрования в аппарате Lorenz.

Эти шаги немецких криптографов серьезно затруднили работу в Блечли-Парк, так что к марту англичанам стало ясно — для дальнейшего успешного вскрытия FISH необходимо существенно усовершенствовать конструкцию Colossus. Был запущен новый проект разработки, к 1 июня 1944 завершившийся созданием машины, получившей название Colossus Mark 2 (или просто Colossus II).

Никто, ясное дело, не мог запланировать это заранее, но новейший компьютер был поставлен в строй аккурат за несколько дней до открытия второго фронта. Colossus II был примерно в 5 раз быстрее своего предшественника, предоставлял возможности программирования и содержал около 2500 электронных ламп. На этом основании Colossus II в целом ряде современных работ по истории вычтехники расценивается ныне как первый в мире электронный программируемый компьютер.

После «Дня Д», когда авиация союзников разбомбила и повредила большинство наземных телефонных и телеграфных коммуникций в Северной Франции, немцам пришлось в значительно более крупных масштабах прибегать к радиосвязи, что чрезвычайно повысило и объем перехватываемых шифртелеграмм, закрытых системой FISH.

Ударными темпами англичане построили еще восемь машин Colossus II для обработки мощно возросшего трафика. Компьютеру Mark 1 сделали апгрейд до Mark 2, так что вплоть до конца войны в Блечли Парк непрерывно работали в три смены 10 мощных электронных машин, вскрывавших важнейшую переписку противника.

Победа, смерть и возрождение

В общей сложности с помощью «Колоссов» было дешифровано свыше 63 миллионов знаков телеграмм немецкого верховного командования, что обеспечивали примерно 550 сотрудников (точнее, в большинстве своем сотрудниц) Блечли-Парк, плюс, конечно же, службы радиоперехвата.

Но с приходом мая 1945 года и наступлением столь долгожданного Дня победы, звезда компьютеров Colossus стремительно закатилась. Машины-гиганты были слишком специализированы под конкретную задачу, а высшее политическое руководство страны слишком озабочено, чтобы Сталин и быстро формировавшийся вокруг СССР блок просоветских государств ничего не узнали о мощных дешифровальных возможностях Великобритании.

Уинстон Черчилль лично дал указание, чтобы «Колоссов» разобрали на части, размерами «не больше руки человека», так что восемь из десяти машин в Блечли-Парк были полностью демонтированы уже в том же 1945 году.

Два последних компьютера сначала перевезли в Северный Лондон, а затем в город Челтнем, где разместилась (и базируется по сию пору) преемница GC&CS, криптографическая спецслужба Великобритании GCHQ или Штаб-квартира правительственной связи (Government Communications Headquarters).

Здесь, за плотной завесой секретности эти компьютеры использовались еще полтора десятка лет для тренировочных и вспомогательных криптографических задач, вроде статистической оценки качества гаммы. В 1959-1960 годах демонтировали и две последние машины, тогда же были сожжены и все рабочие схемы-чертежи компьютеров Colossus. При этом сам факт существования столь выдающихся для своего времени вычислительных устройств продолжали держать в строжайшей тайне еще многие годы.

Хотя официальной информации о Colossus не публиковалось вплоть до конца XX века, обрывочные сведения об этом компьютере стали появляться с середины 1970-х годов, когда истек стандартный для Британии 30-летний срок хранения государственных секретов.

К 1996 году группе энтузиастов при национальном криптомузее Блечли-Парк даже удалось воссоздать работоспособную копию этой машины, правдами и неправдами накопив достаточное количество подробностей, приватных воспоминаний и эскизов от оставшихся в живых участников проекта.

В подобных условиях продолжать делать тайну из того, что так или иначе уже известно всем, стало совсем бессмысленно. В октябре 2000 года власти Великобритании решились-таки, наконец, рассекретить подробный технический отчет о вскрытии FISH и машинах Colossus, подготовленный в 1945 году сразу по окончании войны. Все это время объемный 500-страничный документ скрывали в архивах GCHQ, теперь же спецслужба передала его в общедоступный Государственный архив (Public Record Office) в городе Кью.

Наиболее полную информацию о компьютерах Colossus, включая и онлайновую версию рассекреченного отчета 1945 года, можно найти на веб-сайте английского инженера-энтузиаста Тони Сэйла (www.codesandciphers.org.uk), благодаря усилиям которого и удалось возродить из небытия полностью, казалось бы, утраченную для истории машину.