Климат и догмы, диссиденты и ереси

(Июль 2019, idb)

Все знают, что сажать деревья – это хорошо. А загаживать природу планеты – это плохо. Многие понимают, что столь простые истины мешают делать деньги тем, у кого их давно и так больше чем достаточно. Но мало кто видит, что именно поэтому простые и ясные вещи превращаются у нас в чрезвычайно сложные для решения проблемы политики и науки.

Если по большому счету, то материал этот подготовлен ради иных целей, суть и важность которых проявится ближе к финалу. Пока же – для правильной ориентации в общей сути рассказа – достаточно дать лишь несколько ключевых формул-заповедей от одного известного ученого, нобелевского лауреата и просто мудрого человека. Пять универсальных рекомендаций для всех, кто любит думать и хотел бы понимать происходящее вокруг:

- Не позволяйте себе застревать в западне опыта, наработанного вами ранее.
- Не позволяйте себе попадать в зависимость от мнений любых авторитетов – вроде великого профессора в вашей области, к примеру.
- Не цепляйтесь за то, что вам не требуется.
- Не избегайте конфронтаций.
- Не забывайте дух своего детского любопытства.

Все эти советы, как видим, имеют весьма отдаленное отношение к посадке деревьев и к важности постоянной заботы о природе. Но коль скоро всё в нашем мире тесно связано незримыми нитями взаимных зависимостей, начать тут полезно именно с темы о деревьях и о природе планеты, упорно загаживаемой человеком.

1. «Впервые подсчитаны ошеломительные цифры»

В июле 2019 научным журналом Science опубликована статья про «Потенциал глобального восстановления древесных насаждений», подготовленная большим коллективом авторов из институтов и исследовательских центров в Швейцарии, Италии и Франции (“The Global Tree Restoration Potential,” by Jean-Francois Bastin et al. Science, Vol. 365, issue 6448, July 5, 2019).

Главный вывод ученых сводится в статье к тому, что насаждение миллиардов новых деревьев по всему миру – это на сегодняшний день не только самый мощный, но и самый дешевый способ преодоления климатического кризиса на планете. К данному выводу ученых привели результаты проведенных ими подробных расчетов того, как много еще деревьев может быть реально высажено на планете без посягательств на территории, уже занятые ныне под сельское хозяйство и городские массивы.

По мере того, как деревья растут, они поглощают и перерабатывают двуокись углерода, массовое производство которой человеком видится в науке как главная причина нынешнего глобального потепления. Новое же исследование ученых свидетельствует, что программа всемирного высаживания растений могла бы ликвидировать две трети всех тех вредных масс газа, которые нагнетаются в атмосферу из-за индустриальной активности человечества. Две трети – это очень много. По сути дела – это возвращение атмосферы планеты к тому состоянию, которое было сто лет тому назад. Полученные в их расчетах цифры сами исследователи описывают как «поразительные и ошеломительные».

Если говорить о цифрах чуть подробнее, то аналитические оценки показали, что сейчас на планете имеется 1,7 миллиардов гектаров земли, лишенной древесной растительности, но способной предоставить почву для естественного роста 1,2 триллионов местных деревьев. Суммарно эта территория составляет примерно 11% всей суши на планете и эквивалентна, в огрубленных цифрах, общей совокупной площади США и Китая. Тропические области планеты способны иметь практически 100-процентное покрытие деревьями, в то время как для прочих территорий возможно более прореженное покрытие. В среднем же под кронами деревьев может находиться примерно половина всей земли планеты.

Ученые особо подчеркивают, что заранее исключили все те области и территории, которые используются человеком для выращивания сельскохозяйственных культур и для городского проживания. Но при этом в оценки и расчеты включены такие территории, где посадки деревьев могут способствовать животноводству…

2. Если повнимательнее оглянуться назад

Как это часто бывает в науке, новая публикация исследователей с сильно звучащими выводами была воспринята коллегами неоднозначно. Одни восприняли результаты с интересом и энтузиазмом, другие, наоборот, тут же бросились критиковать методику и громко сомневаться в правильности выводов. Что, в общем-то, вполне обычно и естественно для любой заметной работы на актуальную и горячо дискутируемую тему.

Но один из часто привлекаемых контр-аргументов критиков хотелось бы, однако, выделить совершенно особо. Сводится аргумент к тому, что деревья надо не только посадить, но еще и ждать 30-40 лет до тех пор, когда они вырастут в полноценные лесные насаждения. А это, мол, слишком уж долгий срок ожидания для лечения нынешних бед человечества…

Здесь, ясное дело, совершенно нет смысла погружаться в полемику по столь частному вопросу. Однако определенно есть смысл подчеркнуть и напомнить, что простое и ясное решение гранд-проблемы в виде формулы «сажать побольше деревьев» на самом деле было впервые выдвинуто в науке 40 с лишним лет тому назад. Причем выдвинуто именно в контексте наших возможных действий для снижения уровня двуокиси углерода в атмосфере. И что особо примечательно, предложил это делать знаменитый ученый, на которого в мейнстрим-науке и поныне продолжают навешивать ярлыки «диссидента и еретика»…

Происходила эта история в середине 1970-х годов, когда ученые уже начали смотреть на перемены климата как на вполне реальную, однако еще достаточно отдаленную угрозу. Но такую угрозу, тем не менее, которая в конечном счете заставит людей полностью перестроить всю уже имеющуюся индустриальную экономику. Одним из тех ученых, кто среди первых решил заблаговременно озаботиться этим вызовом для человечества и поискать решения, работоспособные с точки зрения современной науки, стал известный физик и математик Фримен Дайсон.

«Предположим, что вместе с растущим уровнем СО2 мы скатываемся к серьезнейшей экологической катастрофе», написал он во введении к своей статье 1976 года, предоставившей подобающие аналитические выкладки и озаглавленной весьма актуально даже по нынешним понятиям: «Можем ли мы управлять уровнем двуокиси углерода в атмосфере?». На следующий год, в 1977, эта статья была опубликована в научном журнале Energy, а суть главного вопроса была сформулирована там так:

Есть ли у нас возможности остановить или обратить процесс возрастания СО2 в течение нескольких лет посредством таких действий, которые были бы менее драматичными, нежели сворачивание индустриальной цивилизации?

Вывод анализов Дайсона в этой статье был вполне однозначным: да, замедлить перемены климата было бы вполне возможно – просто массовыми посадками деревьев. Но не в качестве окончательного и перманентного решения проблемы. Вместо этого он видел деревья в качестве кратковременной меры для приостановки процесса, такой меры которая притормозила бы общий процесс на время, достаточно долгое для того, чтобы технологии удалось подстроить под новые климатические условия.

Подлинно долговременным ответом, если уж такая катастрофа становится неизбежной, должно быть прекращение сжигания ископаемых видов топлива (угля, газа, нефтепродуктов) и преобразование нашей индустрии к обновляемым видам энергии на основе фотосинтеза, ядерных процессов, источников геотермального тепла и прямого преобразования солнечной энергии…

Неотложная программа посадки растений предоставила бы необходимый краткосрочный ответ для задачи удержания уровня СО2 на то время, пока будет происходить уход индустрии от ископаемых видов топлива.

Слова эти, подкрепленные внятными аналитическими расчетами, были написаны видным ученым, пора еще раз напомнить, свыше сорока лет тому назад.

Причем совершенно нельзя говорить, будто статью Дайсона никто тогда не заметил. Совсем наоборот, именно в тот период тема перемены климата уже была весьма актуальной не только в науке и политике, но и в средствах массовой информации. Вот только то, сколь удивительные трансформации этой темы произошли в науке всего за несколько лет, сегодня предпочитает не вспоминать практически никто из активистов борьбы с глобальным потеплением.

3. Поиски «догмы для страхов»: глобальное похолодание

Неоспоримые факты истории заключаются в том, что практически все 1970-е годы наука опасалась вовсе не климатических катастроф в связи с глобальным потеплением, а совсем даже наоборот – всех страшило очевидное наступление нового ледникового периода. И для этого тоже были весьма серьезные научные основания.

Одним из главных научных достижений, внесших свой вклад в страхи глобального похолодания 1970-х, была революция в геологии четвертичного периода (современный период в истории Земли за последние 2,6 миллионов лет). Вплоть до конца 1960-х годов общее мнение ученых в целом было таково, что планета в этот период пережила 4 периода обледенения, однако точные интервалы времени для этих периодов были неизвестны, поскольку техника датировки была развита еще недостаточно.

Затем у науки появились новые, более совершенные методы датировки, благодаря которым стало известно, что за период последних 700 тысяч лет произошло не менее 8 циклов смены климата от холодного к теплому и обратно. Также новые методы анализа показали, что нормой был скорее климат холодный. Так что на самом деле и вообще весь Четвертичный период (т. е. последние 2,5 млн лет) наиболее адекватно было бы описывать как растянутый ледниковый период, перемежающийся короткими «межледниковыми эпохами» с более теплым климатом.

Эти теплые межледниковые интервалы происходили словно по каким-то неведомым нам часам с циклом 100 000 лет, причем имеющиеся у ученых данные отчетливо показывали, что нынешний теплый цикл вот-вот должен подойти к концу. Иначе говоря, нынешняя эпоха – именуемая Голоцен – как 10 тысяч лет теплого стабильного климата, на основе которого построено все сельское хозяйство, очевидно движется к своему завершению…

К таким выводам стал приходить консенсус ученых-геологов к началу 1970-х годов, а буквально тогда же, 1972-1973 годы, на планете были отмечены резкие и небывалые прежде перемены климата: экстремально высокие и низкие температуры, ужасные засухи и пожары в одних регионах, и сверхобильные осадки с разрушительными наводнениями в регионах других, заметный рост ураганов-торнадо и прочие катастрофические события подобного рода.

Тяжелейшие последствия засух в странах третьего мира стали причиной массового голода, эпидемий и смертей, а экстремальные погодные события стали большой и горячей темой всех телевизионных новостей и общественного обсуждения в относительно благополучном мире стран богатых и сытых. Все эти погодные катаклизмы в сочетании с новейшими открытиями геологической науки достаточно естественным образом стали приводить ученых к обобщениям. Поэтому в течение 1970-х годов сильнейшие засухи и любые прочие виды экстремальной погоды стали все более отчетливо связывать с гипотезами целого ряда авторитетных ученых об общем природном сдвиге глобального климата в направлении похолодания.

Дабы надлежащим образом подготовить народ к неприятным переменам, популярные американские еженедельники TIME и NewsWeek в 1974 и 1975 году публиковали обстоятельные материалы о грядущем наступлении нового ледникового периода. С типичными предупреждениями такого рода, в частности:

Для ученых эти на первый взгляд отдельные инциденты предоставляют заблаговременные признаки фундаментальных перемен в погоде планеты. Центральный факт заключается в том, что после трех четвертей столетия с экстраординарно мягкими условиями, климат Земли начал, похоже, охлаждаться.

Метеорологи спорят о причинах и масштабах тенденции к похолоданию, а также о её конкретных влияниях на местные условия погоды. Однако все они почти единодушны в той точке зрения, что эта тенденция сократит продуктивность сельского хозяйства на весь период до конца столетия. Если же климатические перемены окажутся столь велики, как опасаются некоторые пессимисты, то результаты голодных лет могут оказаться катастрофическими…

В промежутке же между такими публикациями СМИ еще более обстоятельный обзор на данную тему был подготовлен в ЦРУ США, сотрудниками Отдела исследований и разработок этой спецслужбы. Аналитический отчет получил название «Изучение климатологических исследований в свете проблем разведки», и ныне его в полном виде можно найти на сайте Climate Monitor итальянского климатолога Гуидо Гуиди (“A Study of Climatological Research as it Pertains to Intelligence Problems”, Office of Research and Development of the Central Intelligence Agency, 1974 ).

Ключевые моменты этого исследования выглядят так:

Ведущие климатологи западного мира подтвердили недавние сообщения о постепенной глобальной перемене климата. Стабильность большинства государств основана на постоянной зависимости от источников пищи, однако именно эта стабильность окажется невозможна в условиях новой климатической эры. [Ныне, согласно одному из авторитетных прогнозов] Климат Земли возвращается к условиям нео-арктической эры (1600-1850), известной как эра засух, голода и политических беспорядков в западном мире.
[…]
На протяжении тех 250 лет подавляющая часть мира страдала от сильнейших экономических и политических потрясений, которые можно было прямо или опосредованно связывать с климатом нео-арктической эры. Следующий Малый Ледниковый Период способен вызвать гибель сотен миллионов людей по всему миру и стать причиной массовых социальных беспорядков…

Самое любопытное, однако, что ближе к концу 1970-х годов консенсус ученых-климатологов стал делать разворот на 180 градусов. Сначала понемногу, а затем всё более заметно научный мейнстрим начал склоняться в сторону диаметрально противоположной оценки тенденций – с глобального похолодания на глобальное потепление. Происходила же эта удивительная метаморфоза в непосредственной увязке с идеями природозащитников о влиянии индустрии человечества на атмосферу и климат Земли. В частности, на расширение озоновой дыры из-за химикатов и на нарастание «парникового эффекта» из-за увеличения уровня CO2. Известная специфика проявлений парникового эффекта плохо сочеталась с гипотезой глобального похолодания, но зато сама собой подталкивала ученых к более правдоподобной в этом контексте гипотезе «глобального потепления».

Подробности всей этой нечистой истории со сменой научного консенсуса можно найти в недавней книге-расследовании Берни Левина «В поисках сигнала катастрофы: Происхождение IPCC, Межправительственной группы экспертов по изменению климата» ( Bernie Lewin, «Searching for the Catastrophe Signal: The Origins of The Intergovernmental Panel on Climate Change». GWPF Books, 2017). Наиболее же примечательным фактом в столь радикальном пересмотре научной точки зрения на явно нетривиальную проблему стало то, что происходило это всё в период президентства Джимми Картера (1977-1980). То есть в тесной связи с обострением сугубо внутриполитической борьбы между разными военно-промышленными и олигархическими структурами в высших эшелонах власти США.

Перемены тут шли необычайно быстро. В самом начале правления Картера, в январе 1977 еженедельник TIME посвятил обложку и тему номера «Великому замерзанию», охватившему США и предвещающему грядущее общее похолодание климата (WEATHER: The Big Freeze, TIME magazine, January 31, 1977. Vol. 109 No. 5 ):

Отчего это дождь стал вдруг белый? Пораженные миллионеры, зимующие на своих дорогущих виллах в Палм-Бич, Флорида, на прошлой неделе пригляделись повнимательнее к странным осадкам, падающим с небес, и обнаружили – возможно ли это? – да-да, что непонятной субстанцией оказался снег. В этих теплых местах отмеченный вообще впервые. В другом месте юга, в Далласе, Техас, прохожие, не привыкшие к подобной беде, с середины ноября скользят и падают на обледеневших тротуарах. А в Буффало тем временем целая серия буранов намела этой зимой поразительный покров снега толщиной 126,6 дюйма…

Судя по аналогичным публикациям в научной и научно-популярной прессе, вплоть до 1979 года множество климатологов все еще продолжало «по старинке» сообщать о том, что тенденции на глобальное похолодание вполне очевидны из фиксируемых данных погоды. Но вскоре, однако, практически сразу вслед за приходом к власти республиканской администрации Рейгана в 1981, все разговоры о похолодании вдруг резко прекратились.

Когда демократ Джимми Картер не сумел переизбраться на второй срок, то всеобщая обеспокоенность и климатом, и энергетическим кризисом, и неотложностью перехода с ископаемого топлива на возобновляемые источники энергии – всё это как-то очень быстро рассосалось и совершенно перестало интересовать СМИ. Цены на нефть упали, а климат вдруг начал отчетливо демонстрировать ученым признаки того, что четыре десятилетия похолодания подошли, судя по всему, к своему концу…

4. О похолодании всем забыть, теперь надо бояться потепления

На этом месте ленту истории удобно быстренько перемотать примерно лет на тридцать вперед, к финальным годам правления республиканской администрации Джорджа Буша-сына. Когда народ уже бесконечно устал от темы решительной и нескончаемой войны с «мировым терроризмом», а потому пугать людей этой «смертельной угрозой» стало весьма затруднительно.

Но зато у мирового сообщества ученых обнаруживается уже в корне иной научный консенсус относительно климатических перемен. И он опять-таки оказывается и тревожен, и очень мощно вплетен в политическую борьбу конкурирующих партий. А уже знакомый нам популярнейший еженедельник TIME, всегда чутко реагирующий на политические тенденции, публикует в апреле 2006 специальный выпуск, целиком посвященный грядущим бедам Глобального Потепления.

Журнал изо всех сил пытается заставить читателей не просто обеспокоиться, а «ОЧЕНЬ обеспокоиться». Ибо, как гласит обложка :

Перемены климата – это не какая-нибудь там проблема смутного будущего. Это проблема, уже сегодня наносящая вред планете с тревожной скоростью. Здесь мы расскажем, как это скажется на вас, на ваших детях, а также и на детях ваших детей.

Земля находится в точке перелома. Каким образом это угрожает вашему здоровью. Каким образом Китай и Индия могут помочь спасению мира – или же разрушить его. Рассказ о крестоносцах во имя спасения климата планеты.

Тема «крестового похода» ученых и политиков звучит тут, ясное дело, далеко не случайно. Изначально тесная и глубокая сопряженность климатических проблем и политической жизни отчетливо превратила всю эту историю из серьезно-научной в эмоционально-религиозную.

Немало содержательной и проясняющей информации об этих аспектах происходящего можно найти в текстах и выступлениях уже знакомого нам физика и математика Фримена Дайсона. Который по сути дела с самого начала всей этой истории находится «в теме». И не только хорошо знает о том, что реально представляют собой декларируемый «научный консенсус» или бездоказательно-религиозная суть выдвигаемых учеными догматов, но и при любой возможности говорит об этом публично и громко.

В частности, Дайсону очень не нравится то, что одним из таких догматов современной науки как религии стало и «глобальное потепление». Цитируя ученого дословно, говорится об этом так:

Большинство известных мне дискуссий, посвященных научным и экономическим аспектам глобального потепления, обходят стороной самый важный вопрос. Это вопрос скорее религиозного, чем научного свойства. Существует такая всемирная светская религия — «забота об окружающей среде», покороче ее можно назвать энвайронментализмом. Согласно этой религии, роль людей на Земле — это роль тех, кто управляет хозяйством. Соответственно, портить планету отходами нашей роскоши — это грех, а праведный путь состоит в том, чтобы жить как можно экономнее.

Основам энвайронменталистской этики учат детей в детских садах, школах и колледжах по всему миру. Энвайронментализм занял место социализма, став ведущей светской религией. Эта религия имеет прочные этические основы. Ученые и экономисты могут быть вполне согласны с буддистскими монахами и христианскими проповедниками в том, что разрушение нашей естественной среды обитания есть зло, а бережная охрана деревьев, птиц и бабочек — это благо.

Всемирное сообщество энвайронменталистов имеет очень сильную позицию в моральной сфере и ведет человеческое общество по пути надежды на лучшее будущее. Энвайронментализм, как религия надежды и почтительного отношения к природе, пришел всерьез и надолго. Принадлежать к этой религии можем мы все, в независимости от того, верим ли мы в опасность глобального потепления или нет.

К великому сожалению, однако, движение энвайронментализма приняло в качестве одного из догматов своей веры убеждение о том, будто глобальное потепление сильнее, чем что-либо другое, угрожает экологии нашей планеты. Именно по этой причине споры о глобальном потеплении стали такими горячими и ожесточенными.

Хуже того, общественность поверила в то, будто любой человек, скептически относящийся к опасностям глобального потепления, является непременно и врагом окружающей среды. Отчего теперь перед скептиками вроде меня стоит непростая задача — убедить общественность в обратном.

Многие из таких скептиков — преданные энвайронменталисты. И они с ужасом наблюдают, как всеобщая одержимость глобальным потеплением отвлекает внимание общественности от намного более серьезных опасностей, уже сегодня угрожающих нашей планете…

Сосредоточиться конкретнее на том, что за серьезные опасности угрожают человечеству и планете куда больше, нежели гипотетические катастрофы глобального потепления, имеет смысл чуть дальше. А здесь будет к месту пояснить подробнее, почему Фримен Дайсон очень убежденно относит себя к скептикам и еретикам науки в климатологических спорах (аргументы ученого удобнее всего дать прямыми цитатами из его лекции в Москве в марте 2009 года, носившей название «Еретические мысли о науке и обществе» ):

Моя первая ересь состоит в том, что весь нынешний ажиотаж вокруг глобального потепления сильно преувеличен. Здесь я выступаю против священного братства специалистов по моделированию климата и толп введенных ими в заблуждение граждан, которые верят цифрам, предсказываемым климатическими моделями. Они, конечно, говорят, что у меня нет метеорологического образования, а следовательно, я не обладаю достаточной квалификацией, чтобы рассуждать об этих вопросах.

Но я изучал модели климата и знаю их возможности. Эти модели основаны на решении гидродинамических уравнений, и они замечательно описывают движения жидкостей и газов в атмосфере и в океанах. Но они очень плохо описывают облака и пыль, химию и биологию полей, сельхозугодий и лесов. Эти модели и близко не подходят к тому, чтобы описывать тот реальный мир, в котором мы живем.
[…]
Не вызывает сомнения, что местами на нашей планете действительно происходит потепление климата. Я вовсе не говорю, что это потепление не вызывает проблем. Вполне очевидно, что вызывает. Вполне очевидно, что нам следует стремиться разобраться во всём этом лучше. Но я говорю, что эти проблемы сильно преувеличены. На них тратятся деньги и отвлекается внимание от других проблем, более актуальных и более для нас важных. Таких как бедность, инфекционные заболевания, образование, здравоохранение и сохранение живых существ, населяющих сушу и океаны. Не говоря уже о самой важной из всех проблем — войны и мира, включая избавление от ядерного оружия.
[…]
Когда я прислушиваюсь к публичным дебатам об изменениях климата, мне бросаются в глаза колоссальные пробелы в наших знаниях, неполнота наших наблюдений и поверхностность наших теорий. Во многих фундаментальных процессах в экологии Земли мы разбираемся плохо. Только если мы разберемся в них намного лучше, мы сможем поставить точный диагноз нынешнего состояния нашей планеты. Если мы пытаемся заботиться о Земле точно так же, как мы заботимся о больном человеке, вначале нужно диагностировать болезнь, и лишь затем ее лечить. Для этого нужно наблюдать за процессами, происходящими в биосфере, и измерять их параметры.

Все согласны с тем, что увеличение концентрации углекислого газа в атмосфере приведет к двум важным последствиям, одному климатическому и одному не-климатическому. Первое — это физические изменения лучистого переноса энергии в атмосфере, а второе — биологические изменения растительности на суше и в мировом океане. Относительно того, какое из этих последствий важнее, мнения расходятся, как и относительно того, будут ли эти последствия, по отдельности или вместе, благоприятны или вредны. Физические последствия проявляются в изменении осадков, облачности, силы ветра и температуры, которые обычно сваливают в кучу и называют вводящим в заблуждение термином «глобальное потепление».

Во влажном воздухе изменения лучистого переноса, вызываемые углекислым газом, заведомо перекрыты намного более сильным парниковым эффектом водяных паров. Углекислый газ играет важную роль там, где воздух сухой, а сухой он обычно лишь там, где холодно. Потепление, вызываемое углекислым газом, сильнее всего там, где воздух сухой и холодный, то есть прежде всего в Арктике, а не в тропиках, прежде всего зимой, а не летом, и прежде всего ночью, а не днем. Такие потепления вполне реальны, но они в основном делают холодные районы теплее, а не жаркие районы еще жарче.

Представлять локальные потепления как усредненные глобальные показатели — значит, по меньшей мере, вводить людей в заблуждение…

Полный комплекс доводов, фактов и аргументов от Фримена Дайсона намного более обширен, естественно, ибо ученый упорно отстаивает свою «перпендикулярную» позицию уже очень много лет. Самый же, наверное, главный его довод можно свести к тому, что вся наша замечательная наука пока что даже близко не имеет четких ответов на вопрос вопросов – о причинах и механизмах геологических колебаний климата между эпохами потеплений и похолоданий.

Но если мы не знаем даже таких базовых вещей о климате планеты, то откуда у ученых столько уверенности в угрозах глобального потепления?

5. «Это псевдонаука, абсолютно»

Дабы стало понятнее, что Фримен Дайсон далеко не одинок в своих скептических взглядах, и на самом деле его позицию так или иначе разделяют многие из виднейших представителей науки, полезно привести следующий наглядный пример. Этот эпизод хорош тем, что одновременно показывает и приблизительное соотношение сил в дискутирующих лагерях, и то, почему оппоненты «борьбы с глобальным потеплением» намного меньше слышны и заметны в средствах массовой информации.

В древнем и живописном баварском городке Линдау, находящемся на границе Германии и Австрии, уже свыше полувека ежегодно проходят так называемые Встречи нобелевских лауреатов. Цель этих междисциплинарных мероприятий, если характеризовать их совсем кратко, заключается в регулярных встречах разных поколений научного сообщества. Примерно полсотни знаменитейших ученых делают популярные доклады о положении дел в науке и обществе, а их аудитория – общим числом раз в десять побольше – состоит из студентов, аспирантов, постдоков и прочих молодых людей, только начинающих свой путь в большую науку.

Буквально каждая из встреч лауреатов в Линдау предоставляет трибуну для интереснейших и нередко спорных докладов на самые разные темы, однако пресса предпочитает отражать эти вещи весьма однобоко. В частности, история, о которой будет рассказано здесь, происходила ровно четыре года тому назад, в июле 2015.

В последний день мероприятия именитые участники-лауреаты собрались на расположенном неподалеку острове-парке Майнау для обсуждения угроз глобального потепления. Итогом этой встречи стала публикация совместной декларации ученых о глобальных переменах климата, вызванных деятельностью человека. Мировая пресса тут же рассказала, конечно, широкой публике об этой примечательной декларации ученых, которую подписали 36 нобелевских лауреата. Большая проблема, однако, заключалась в том (и об этом СМИ либо вообще умолчали, либо упомянули вскользь), что на самом деле именитых участников встречи в Линдау было в 2015 году примерно в два раза больше – 65 человек. То есть почти половина из собравшихся нобелевских лауреатов эту декларацию подписывать не стала.

Понятно, что половина – это весьма значительная доля. И также должно быть понятно, наверное, что это вовсе не случайность. Кроме того, почти наверняка можно сказать, что и сама Декларация Майнау родилась не спонтанно и сама по себе, а как своеобразный ответ научного мейнстрима на «возмутительный» доклад одного из лауреатов-диссидентов, сделанный двумя днями раньше на Нобелевских встречах в Линдау и озаглавленный соответствующим образом: «Пересмотр глобального потепления».

Автором этого доклада, о котором мировые СМИ не рассказали публике ничего, был Ивар Гиавер, лауреат Нобелевской премии по физике за 1973 год. Норвежец по происхождению, Гиавер почти всю свою взрослую жизнь прожил в США, поэтому сегодня его часто именуют на американский манер произношения – Айвар Джайевер. Но как бы там ученого ни называли, гораздо важнее то, что он ныне делает.

Выступая 1 июля 2015 на 65-й встрече нобелевских лауреатов в Линдау, Гиавер охарактеризовал суть своей позиции по климату так: «Я бы сказал, что по большому счету глобальное потепление – это вообще не проблема»…

Если же цитировать выступление ученого чуть более подробно, то у него вызывают очень сильные сомнения страхи ученых коллег по поводу растущего уровня двуокиси углерода в атмосфере:

[Все бьют в тревожный набат,] Однако никто и нигде не упоминает, насколько важен газ СО2 для роста растений. Для них же это чудесная вещь. От недостатка двуокиси углерода растения в действительности начнут голодать. В журналах совсем не пишут, насколько это хорошо для сельского хозяйства, когда уровень СО2 возрастает…

В своих публичных выступлениях Ивар Гиавер непременно упоминает, что в 2012 году проводил собственные исследования тех наблюдательных данных, что имеются у науки относительно перемен климата. И то, что он там обнаружил, стало для него воистину прозрением. Или, передавая его слова точнее, он пришел в ужас от того, что реально обнаруживается в цифрах и насколько это расходится с доминирующими в науке теориями.

За последние сто лет уровень океана поднялся на 20 сантиметров. Но за предыдущие сто лет океан также поднялся на 20 сантиметров. И за последние 300 лет океан поднимался на 20 см за столетие. Так что нет на самом деле ничего необычного в подъеме уровня океана. И чтобы уж дошло наверняка, я повторю это еще раз. В подъеме уровня океана нет ничего необычного.

Если же и происходит что-то заметно необычное, так это то, что мы вошли в период низкого уровня ураганов. И это факты науки. Вам даже не требуется быть ученым, достаточно просто посмотреть на соответствующие цифры и понять, что они нам говорят. То же самое и для количества торнадо в США. Мы сейчас в периоде минимума…

Когда у вас есть некая теория, и эта теория не согласовывается с экспериментальными данными, то вы должны эту теорию отвергнуть. И признать, что теория ваша была неверна. Так, во всяком случае, принято считать среди ученых.

Восемь лет тому назад, в сентябре 2011, Гиавер вышел из состава APS, Американского физического общества, в знак протеста против официальной позиции по климату в этой организации, объединяющей ученых-физиков страны. Прежде почетный член этого сообщества, Гиавер сказал о своем уходе так:

Если в APS совершенно нормально обсуждать вопросы о том, меняется ли со временем масса протона, или то, как может вести себя гипотетическая мульти-вселенная, то почему же тогда свидетельства глобального потепления являются тут неоспоримыми и не подлежащими обсуждению?

В 2015, на встрече нобелевских лауреатов в Линдау, Гиавер в своей речи в очередной раз счел необходимым отметить, что официальная наука превратилась ныне в религию. И вновь вернулся к эпизоду своего выхода из ученого сообщества:

Американское физическое общество, членом которого я некогда состоял, заявляет ныне о бесспорности свидетельств тому, что глобальное потепление существует и вызвано человеком. А теперь подумайте вот о чем. Это у нас сообщество физиков, и они заявляют, что вам нельзя обсуждать глобальное потепление, ибо мы верим, что оно происходит. Это же как католическая церковь. У церкви много всяких неоспоримых истин и догм, я уверен. А тут мы имеем неоспоримую истину от физического сообщества. Единственным ответом на это было не участвовать в подобных вещах, поэтому я вышел из членов APS – в 11-м году.

В 2012 году, на аналогичной встрече в Линдау, Гиавер также выступал на эту тему и завершил доклад такими словами: