( Июль 2023, idb@kiwiarxiv )
Очередная книга с обзором сомнений в авторстве Шекспира предоставила свежий взгляд на природу явно нарастающей проблемы. А попутно проявила ещё и ту общую платформу, что объединяет всех защитников мифологии-шекспирианы – от консерваторов до либералов.
Новая книга расследований подготовлена молодой, но уже достаточно известной американской журналисткой Элизабет Уинклер. Имеющей за плечами два солидных филологических образования (Принстонский и Стэнфордский университеты), регулярно публикующейся в почтеннейших изданиях вроде «Уолл-Стрит Джорнл» и «Нью-Йоркер». Однако название для книги своей выбравшей преднамеренно провокационное:
«Шекспир был женщиной и прочие ереси: О том, как сомневаться в подлинности барда стало величайшим табу литературы.» [o1]
Иначе говоря, сложно не заметить, что сразу три ключевых слова в этом названии – и Шекспир, и табу, и ереси в науке как новой религии – это перечень важных тем, регулярно и в разных сочетаниях всплывающих в расследованиях сайта kiwi arXiv. А потому, ясное дело, проигнорировать здесь выход столь примечательной книги просто никак невозможно.
Но прежде чем погружаться в факты, наблюдения и выводы весьма содержательного исследования журналистки, имеет смысл процитировать фрагменты критики. Из тех жёстких нелицеприятных отзывов, что сразу же обрушились на новую книгу с разных флангов политического спектра.
Консервативный журнал The Spectator, скажем, однозначно расценил работу как провал уже за то, что сам предмет исследований был выбран здесь неверно [o2]:
Приём сравнений, часто используемый Уинклер, иллюстрирует также и то, как книга её скатывается от грандиозного к банальному. С одной стороны, это масштабная в своих амбициях книга, претендующая разобраться с такими вопросами, как убедительность доказательств и свобода слова, социальное принуждение и групповое мышление. Со стороны же другой, это банальная серия из неубедительных и не складывающихся в цельную картину фрагментов, перетасованных с зарисовками разнообразных персонажей, приветствующих исследования автора или же относящихся к ним враждебно.
В конечном же счёте, книга Уинклер — это провал сразу по двум причинам. Одна из которых внутренняя, ибо связана с базовыми предположениями в основе книги. Другая же причина внешняя. И заключается внешняя причина в том, что имеется целая сеть свидетельств, убедительно показывающих, почему именно Шекспир является автором своих произведений.
Но ещё более важной – внутренней – причиной провала является решение Уинклер не выдвигать альтернативного кандидата. Книга неубедительна уже потому, что многочисленные версии об альтернативных авторах исследуются здесь без окончательного заключения…
Подмена Шекспира чередой неопределённых, по-разному неубедительных заявлений выглядит как игра с нулевым результатом. ‘Ереси’ от Уинклер оказываются показухой мысленных экспериментов. Не только ошибочных, но и вероломных.
Либеральный журнал The Slate именует расследование Элизабет Уинклер «правдокопательством», а вредность этого занятия объясняет так [o3]:
Правдокопательство здесь пагубно вот по какой причине. Хотя сомнения в авторстве Шекспира и не так опасны, как отрицание изменений климата, или движение против тотальной вакцинации, или сомнения в подлинности гражданства Обамы, риторика и стратегии всех этих форм правдокопательства весьма похожи: подвергать сомнению квалификацию властей.
…
Правдокопательство злоупотребляет либеральной публичной сферой. Ценности либерального дискурса – такие как непредубежденность, рациональное восприятие доказательств, беспристрастный скептицизм в отношении собственной уверенности и т.д. – правдокопательство использует против него же.
…
Все эти пагубные, антиисторические, глупые поиски того, кто “на самом деле” написал пьесы Шекспира, давно пора прекратить. Шекспиром был Шекспир.
#
Начало всей этой истории идёт от 2019 года, когда Элизабет Уинклер опубликовала в журнале The Atlantic эссе на странную и возмутительную, спору нет, тему «А не был ли Шекспир женщиной?». Если чуть конкретнее, то в статье этой рассматривалась одна из сравнительно недавних новых версий, согласно которой в шекспировских пьесах можно обнаружить влияние и личность некой Эмилии Бассано Ланье, английской поэтессы и феминистки итальянского происхождения.
Нельзя сказать, что Уинклер стала первой, кто привлёк внимание публики к этой экзотической версии. Чуть ранее, скажем, в 2018 году шекспировский театр «Глобус» поставил пьесу драматурга и актрисы Морган Ллойд Малколм «Эмилия», где всё действие закручено вокруг того же гипотетического сюжета. Однако оперативность и масштабы той негативной реакции, что обрушилась именно на эссе молодой журналистки, оказались весьма впечатляющими и неожиданными не только для самой Уинклер, но и для редакции журнала, её статью опубликовавшего.
Сначала, в первые 48 часов, в атаку бросилась армия твиттер-троллей, громивших статью всё больше грубостью нападок, нежели глубиной аргументации. Затем к критике подключились серьёзные люди-профессионалы, однако и их аргументы апеллировали чаще к эмоциям, нежели к науке. Журналистку называли сторонницей конспирологических теорий и приравнивали к отрицателям Холокоста, усматривали в её статье одержимость «невротическими фантазиями» и всякие прочие нехорошие девиации…
Очевидно обеспокоенная столь «яростной реакцией Интернета», редакция The Atlantic для сохранения репутации заказала и опубликовала целую серию рецензий на статью Уинклер со стороны специалистов, включая опровержение от именитого профессора шекспироведа Джеймса Шапиро. Более того, в знак уважения к возражениям авторитета были изменены даже некоторые из утверждений в исходном эссе Уинклер. Без согласия автора, естественно, ибо: «Так сказал профессор, значит, это должно быть правдой…» [o4]
Имея не только диплом и степень по английской литературе, но и общие представления о реальной глубине проблем и пробелов в науке относительно всего, что связано с вопиющими несоответствиями между убогой биографией Шекспира и богатством его литературного творчества, журналистка отнюдь не испугалась нападок. Скорее наоборот, широкий и бурный поток негатива – от снисходительного высокомерия до ядовитого сарказма и язвительности – лишь раззадорили интерес и любопытство исследовательницы:
В литературных кругах даже одна фраза «вопрос об авторстве Шекспира» вызывает у профессионалов презрение: закатывание глаз, обзывание нехорошими именами, смешивание с грязью. Если же вы ненароком поднимете этот вопрос в приличном обществе, то кто-то тут же может вас отчитать, словно вы произнесли крайне неприличные оскорбительные слова. Кто-то ещё может просто встать и выйти из комнаты. Потому что это непристойно – предполагать, что бог английской литературы может быть ложным богом. Это ересь.
…
В научном мире скептицизм обычно принято считать добродетелью, но как только дело доходит до Шекспира, скептицизм тут же оказывается грехом… Здесь в нашей конструкции прошлого не может быть никаких признаний в неясности или неопределённости. Есть лишь только твёрдая приверженность вере, которая работает как своего рода религиозный фундаментализм… А всё прочее – это «теории конспирологов».
Короче говоря, девушка решила всерьёз разобраться с вопросом: “Почему это столь чувствительная для людей тема? И почему здесь столько эмоций?”.
Так что новая книга Элизабет Уинклер вовсе не ставила себе задачу отыскать «альтернативу Шекспиру». Книга пытается разобраться, почему вопрос об авторстве пьес 400-летней давности столь многих людей так сильно выводит из себя?
#
В одном из недавних интервью [o5] журналистка рассказывает о своей работе так:
«Когда углубляешься в историю данного вопроса, начинаешь видеть, как эти вещи связаны с британской идентичностью, с империализмом, с религиозными и социальными изменениями общества на протяжении веков.
Я написала эту книгу только лишь потому, что тема выглядела для меня интересной. У кого-то, быть может, сложилось впечатление, будто я участвую в некоем крестовом походе, пытаюсь что-то людям доказать. Но на самом деле мне без разницы, во что верите лично вы. Верьте во всё, что хотите.
Меня не волнует, что люди думают о Шекспире. Дело ведь не в этом. Значительную часть моей книги занимает психология верований. Но что меня интересует больше всего, так это вопросы авторитета властей, вопросы веры в авторитеты и в определённость того, что ими утверждается. А ещё – проблема истории, проблема того, как мы интерпретируем и конструируем наше прошлое. Вот эти вещи меня действительно волнуют. Так что вопрос об авторстве на самом деле означает здесь нечто гораздо большее.
И в то же время это книга о вещах до смешного мелочных. Потому что речь там идёт и об эгоизме людей, об их тщеславии, об их озабоченности защитой своей репутации, а также обо всех тех мелких дрязгах, в которые ввязываются учёные.
Так что книга не только поднимает действительно масштабные вопросы, но и в то же время представляет собой очень человеческую комедию ошибок. Немалая часть из того, что делает данную историю действительно забавной, – это глупые ошибки, которые совершают учёные в попытках защитить свои убеждения. Некоторые же из откликов на книгу только что ещё раз наглядно продемонстрировали этот феномен.»
#
В книге Элизабет Уинклер внятно и убедительно разработаны три, как минимум, направления исследований: (1) вопрос об авторстве Шекспира тесно связан с процессами восхода и упадка имперской Британии, с её потребностью в национальном мифотворчестве; (2) исследуется, как Шекспир превратился в светского бога, а театр заполнил тот вакуум, что образовался после упадка церкви; (3) исследуется базовая человеческая потребность – цепляться за свои верования, в то время как сомнение могло бы быть более подобающей реакцией.
Как добросовестный исследователь, Элизабет Уинклер пересекла океан, чтобы непосредственно в Британии лично взять интервью у множества различных шекспироведов и историков (которые, кстати, обычно более открыты к обсуждению вопроса об авторстве).
На родине барда, в Стратфорде-на-Эйвоне она осмотрела промышленно-туристический комплекс шекспирианы и познакомилась со знаменитейшим шекспироведом, профессором Стэнли Уэллсом, бывшим председателем фонда «Место рождения Шекспира» и ревностным защитником веры.
Итог их встречи журналистка вспоминает так:
«Он сказал, что, несмотря на пробелы, у нас имеется «достаточная структура, чтобы поддерживать то значение, которое мы ей придаём». Если вдуматься, то это совершенно экстраординарная фраза. Уезжая из Стратфорда, я продолжала размышлять о «значении, которое мы этому придаём», потому что здесь подводится итог всему сказанному. Ведь это так религиозно по своей природе. Они являются интерпретаторами доказательств, и они вам объяснят, что это означает. Совершенно как попы, толкующие Священное Писание для масс.»
#
Существенно другая беседа была у журналистки в Лондоне, где она брала интервью у Марка Райлэнса, известнейшего актёра и бывшего художественного руководителя шекспировского театра «Глобус», а также его жены Клэр ван Кампен, режиссёра, композитора и драматурга. И Райлэнс, и его жена не только давно интересуются вопросом авторства, но и активно вовлечены в общественные дебаты по этой проблеме.
Ван Кампен рассказала о постепенном, длившемся столетия процессе консолидации «британскости» в народе: “Вы можете увидеть это даже на примере истории с Брекситом – насколько сильны эмоции людей по поводу того, что они являются британцами. Шекспир же находится поверх всего этого, воплощая идею чего-то вроде сердца британскости. И если вы это уберёте, то что останется?”
Для наглядности Ван Кампен упомянула журналистке об их недавнем ужине с друзьями, где едва Марк Райлэнс затронул вопрос об авторстве, две женщины тут же страшно расстроились. “Одна из них просто начала плакать: «Я не хочу ничего об этом слышать. В школе нам рассказывали, что дело там было вот так и так. Ничего более слышать об этом я не желаю”.
В книге Уинклер имеется описание того, как Стратфорд ныне стал своего рода “английским Вифлеемом”, а Шекспир превратился в религиозную фигуру, объединяющую всех после многовековых разногласий между католиками и протестантами.
В Шекспировской библиотеке Фолджера в Вашингтоне, кстати, имеется и подобающая картина, разместившая младенца Шекспира в окружении аллегорических фигур, изображающих Природу и страсти человеческие. Довольно сложно не заметить в этой картине прозрачный отсыл к каноническому сюжету «поклонения волхвов» при рождестве Христовом…
Младенец Шекспир в окружении Природы и страстей.
Художник Джордж Ромни, ок. 1791-1792
#
В настойчивом закреплении культа Шекспира анализ Элизабет Уинклер отчётливо выявляет не только религиозные, но и политические мотивы: «Одновременно, конечно же, это ещё и идея расширения империи. Это была великая эпоха британского империализма, а Шекспир становится тем национальным поэтом, которого считают доказательством культурного превосходства Британии, её права господствовать над другими народами.»
В 1769 году Дэвид Гаррик, ведущий шекспировский актёр своего времени, в ознаменование двухсотлетия со дня рождения Шекспира организовал в Стратфорде юбилейные празднования, провозгласив, что «Англия по праву может гордиться честью быть родиной величайшего драматического поэта в мире». В 1840 году критик Томас Карлайл характеризовал Шекспира как «Вселенскую церковь будущего и на все времена», представляя его «сияющим над всеми народами англичан и через тысячу лет».
Уинклер продолжает: «Таким образом, пик религиозного пыла вокруг Шекспира приходится на период расцвета империи. На тот период, когда посещаемость традиционных церквей заметно снижается из-за впечатляющего развития науки. Люди уже не ходят в церковь в тех количествах, в каких ходили раньше, так что Шекспир становится для них заменителем бога.»
В книге Уинклер приводятся результаты большого социального опроса 2011 года, который показал, что Шекспир является тем культурным символом, которым британцы гордятся больше всего. Символом, опережающим и монархию, и вооружённые силы, и группу The Beatles и национальный флаг «юнион джек». В то время как некоторые из этих символов разделяют британцев на левых и правых, на либералов и консерваторов, Шекспир объединяет их всех – в независимости от идеологических предпочтений…
В связи с чем Уинклер добавляет: «Хотя восход Шекспира был связан с расцветом империи, то ныне, когда империя пришла в упадок, невольно задаёшься вопросом, а не заставило ли это страну ещё более яростно цепляться за Шекспира? Потому что это ведь всё, что у них осталось, в каком-то смысле.»
#
В исследовании Элизабет Уинклер имеется немало других важных фактов и наблюдений, которые здесь придётся пропустить просто ради краткости рассказа. Например, историю о том, как на фоне упадка империи богоподобная фигура Шекспира несколько парадоксальным образом стала «краеугольным камнем» в основах культуры бывших британских колоний. И в первую очередь, конечно, в основах культуры США.
В этой большой истории, однако, имеется один весьма особенный момент, требующий не только повышенного внимания, но и максимально подробного цитирования. Ибо связан этот эпизод с самым главном в мире Храмом поклонения Барду в столице США, городе Вашингтоне.
Иначе говоря, речь идёт о Шекспировской библиотеке Фолджера, где имеется не только самая крупная в мире коллекция – 82 экземпляра – Первого Фолио Шекспира, но и вообще огромнейшее собрание книг шекспировской эпохи.
Подчёркивать феноменальное количество экземпляров Первого Фолио в одном месте принято по той причине, что в силу известных особенностей типографского набора и печати этой книги, происходивших в 1622-1623 годы, она сумела занять совершенно уникальное место в истории. Поскольку на этапе набора/печати в эту книгу постоянно вносились изменения, в итоге получилось так, что ни один печатный экземпляр Первого Фолио не является полной копией другого.
Хорошо известны и причины, по которым все эти отличающиеся друг от друга копии на протяжении многих десятилетий скрупулёзно собирал создатель библиотеки, миллионер Генри Клэй Фолджер. Ибо он был не просто убеждённым сторонником версии о Бэконе как авторе шекспировских произведений, но и одним из учредителей американского крыла Бэконовского общества. А среди главных идей в основе этого общества изначально фигурируют не только доказательства бэконовского авторства шекспирианы, но и особая тут роль Первого фолио…
Примерно за год до своей смерти, впрочем, Генри Фолджер неожиданно и без разъяснений объявил, что больше не считает Бэкона автором шекспировских произведений. Отчего и Библиотека Фолджера, достроенная и открытая в 1932, через два года после смерти основателя, с первых же дней своего существования стала цитаделью и оплотом самого консервативного шекспироведения. Соответственно, и череда всех директоров библиотеки, начиная с первого, всегда очень твёрдо отстаивала догматы страдфордианской веры.
Заметным исключением в этом ряду оказался директор последний, то есть нынешний. Именно с ним встречалась Элизабет Уинклер при работе над своими расследованиями, краткий отчёт об их беседе имеется в её книге, а здесь этот любопытный фрагмент заслуживает полного перевода.
[ начало цитирования ]
Нынешний директор, Майкл Уитмор, в отношении шекспировского авторства менее догматичен, чем его предшественники. Вскоре после того, как в 2011 Уитмор вступил в должность, на веб-сайте Бибиотеки появилось новое заявление:
Шекспировская библиотека Фолджера является главным местом проведения исследований по вопросу авторства и приветствует тех учёных, кто ищет новые доказательства, проливающие свет на происхождение пьес. Каким образом этот конкретный человек – или кто-то ещё, раз уж на то пошло, – сумел создать столь поразительное собрание работ, остаётся одной из величайших загадок.
Если нынешний консенсус относительно авторства пьес и стихотворений когда-нибудь будет пересмотрен, то это произойдёт потому, что будут обнаружены новые, экстраординарного характера доказательства. Шекспировская библиотека Фолджера – это наиболее вероятное место для такого маловероятного открытия.
Идея звучала крайне заманчиво: Что же такое может там лежать, в сохранности, но потерянное, в недрах библиотеки Фолджера?
«Располагая столь огромной коллекцией, которая имеется у нас, вы не можете заявлять, будто знаете всё. Это было бы просто неправильно», – говорит Уитмор, когда я спросила его о вопросе авторства. Но одновременно он заверил меня, что не вскакивает по ночам, мучаясь этой проблемой. – «Гораздо больше я думаю о важности гуманитарных наук и о том, какую роль мы должны играть в том мире, в котором живём сегодня.»
Уитмор оказался дружелюбным и приятным собеседником, привыкшим принимать у себя всевозможных посетителей, приходящих в библиотеку в поисках Шекспира. До того, как возглавить Folger, он занимал профессорские должности в Университете Карнеги–Меллона и Университете Висконсин-Мэдисон. Теперь он своего рода посол Шекспира в Вашингтоне, страстно отстаивающий место поэзии в общественной жизни столицы.
«Лично я склонен следовать научному консенсусу», – продолжает он. – «Когда придёт время, я уверен, я буду знать, что делать».
Когда придёт время для чего? Я подалась вперёд. Ожидает ли Уитмор тут сдвигов? Он ждёт, когда маятник качнётся в другую сторону? Я подталкивала его, однако он закрылся, словно раковина.
«Я не чувствую себя обязанным делать заявления по данному поводу. Точно так же, как не чувствую себя обязанным принимать участие в спорах о внешней политике», – сказал он. – «Просто я… Я не… Вы что же, собираетесь меня цитировать?»…
[ конец цитаты ]
#
Вместо эпилога: Чисто случайные совпадения
Книга Элизабет Уинклер о литературных табу и ересях шекспироведения вышла из печати в мае 2023 года. После чего, в июне 2023 газета «Вашингтон Пост» сообщила, что Майкл Уитмор, возглавлявший Шекспировскую библиотеку Фолджера на протяжении 12 последних лет, решил покинуть свой пост и заняться другими делами. [o6]
Газетная статья, сообщившая о грядущем обновлении директорского поста, оформлена необычной фотографией Уитмора с кучей бутафорских человеческих черепов в руках. И завершается такой любопытной фразой:
Когда его спросили, какой совет он дал бы будущему директору Библиотеки, Уитмор рассмеялся и сказал: «Это место, полное чудес и ещё более великих возможностей»…
Никаких комментариев к столь странному портрету директора Шекспировской библиотеки газета не дала. Намёк на скелеты в шкафу, однако, вполне очевиден.
Ещё несколькими месяцами ранее, в феврале 2023, на сайте Библиотеки Фолджера был радикально переделан раздел FAQ, то есть «Часто задаваемых вопросов» [o7]. В результате чего с сайта ныне полностью исчез давно там присутствовавший и особо примечательный, процитированный выше текст «про одну из величайших загадок шекспирианы и про открытие новых экстраординарных доказательств, ведущих к пересмотру нынешнего консенсуса относительно авторства»…
Почему этот текст, появившийся на сайте вместе с приходом Уитмора, исчез за несколько месяцев до его решения об уходе с поста директора Библиотеки, это, скорее всего, останется неизвестным.
Но хорошо известно, что здесь, на сайте kiwi arXiv, немного ранее, в конце декабря 2022, появился другой текст в тему – «О потерянных документах» бэкон-шекспировской истории. О том, в частности, что эти давно дешифрованные, но потерянные документы из книг XVI-XVII веков убедительно и проверяемо указывают на Фрэнсиса Бэкона как на подлинного автора шекспировских произведений. А также о том, что ныне начат поиск респектабельного журнала или издания, где решились бы опубликовать данные материалы об искусственно выпиленных из истории доказательствах.
Про то, что наиболее полная и содержательная коллекция старинных книг с зашифрованными бэконовскими посланиями собрана в Шекспировской библиотеке Фолджера, в статье «о потерянных документах» не сказано ничего. Но со всеми необходимыми подробностями про это рассказывает, среди прочего, большая книга «4в1: Маска Шекспира и тайны Бэкона, книга Картье и секреты АНБ» , которой, собственно, и посвящена упомянутая декабрьская статья.
В связи с книгой-расследованием «4в1» также к месту будет напомнить, что последняя, 12-я глава этой работы, «Проблема авторства Шекспира как задача OSINT» была выложена на сайте kiwi arXiv в феврале 2022 года. А спустя две-три недели, в марте 2022, на сайте Фонда Маршалла случилось радикальное обновление дизайна заглавной страницы. Из-за чего не только полностью исчезли ссылки на коллекцию криптографов Фридманов, но и вообще пропал с сайта Путеводитель по этой коллекции (подробности см. в тексте Бэкон, Шекспир и рефлекс АНБ «Рубить концы!»).
О том, насколько важны и коллекция Фридманов, и в особенности описывающий её Путеводитель, для восстановления исторической правды через достоверное извлечение зашифрованных документов из старинных книг, и рассказывает, собственно, финальная глава книги «4в1»…
Конечно же, все перечисленные выпиливания материалов с известных веб-сайтов – это наверняка лишь чисто случайные совпадения с синхронными публикациями kiwi arXiv.
Но всё равно интересно, что ещё они попытаются спрятать на этот раз?
[ своего рода продолжение истории см. тут ]
# # #
#
Дополнительное чтение:
(Февраль 2022) Проблема авторства Шекспира как задача OSINT
(Декабрь 2022) Двойной юбилей Бэкона-Шекспира, или Отсчёт отказов
4в1, или ещё одна книга (Маска Шекспира и тайны Бэкона, книга Картье и секреты АНБ)
(Май 2023) Бэкон, Шекспир и рефлекс АНБ «Рубить концы!»
# #
Основные источники:
[o1] Elizabeth Winkler. Shakespeare Was a Woman and Other Heresies: How Doubting the Bard Became the Biggest Taboo in Literature. Simon & Schuster, 2023
[o2] Shakespeare sceptics are the new literary heroes. By Emma Smith. The Spectator, 03 June 2023
[o3] Shakespeare Was Shakespeare. By Isaac Butler. The Slate, May 11, 2023
[o4] Shakespeare Was a Woman and Other Heresies review – in search of the bard. By Stephanie Merritt. The Observer, 18 Jun 2023
[o5] ‘It was shocking’: the author under attack for doubting Shakespeare. By David Smith. The Guardian, 27 Jun 2023
[o6] Folger Shakespeare Library director to step down by next summer. By Sophia Nguyen. The Washington Post June 28, 2023
[o7] Старая, до февраля 2023, версия страницы Shakespeare FAQ на сайте библиотеки Фолджера. Новая, начиная с марта 2023, версия той же страницы
#
kiwi arXiv 